Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

Датский король Вальдемар II (1202–1241) был в те годы одним из самых могущественных властителей в Европе. Его отец Вальдемар I Великий (1157–1182) был сыном русской княжны, родился на Руси и имя получил в честь Владимира Мономаха, передав позднее его по наследству. Сам Вальдемар II также был сыном новгородской принцессы, и в его жилах текло больше русской, чем датской крови. Прежде чем получить трон после своего старшего брата Кнута VI, он носил титул герцога Шлезвига. В 1202 г. ему по праву наследования перешли обширные владения датской короны, которые вскоре были расширены и превратились в самое объемное владение на севере Европе. Оно включало Данию, Померанию, Мекленбург, Шлезвиг, Гольштейн, Гамбург, Любек и часть Шверина. В первой четверти XIII в. Вальдемар II имел возможность контролировать всю немецкую торговлю и мореплавание на Балтике. К его мнению очень прислушивались папа римский, а также император Фридрих II Штауфен. Свои приоритеты в контроле над Прибалтикой датчане пытались утвердить уже давно. Собственно, еще до отплытия в Ливонию епископ Альберт вынужден был искать поддержки и содействия у датского королевства, а также у примаса датской Церкви и всего скандинавского диоцеза архиепископа Лундского[296].

Однако самостоятельная высадка датчан на Эзеле в 1206 г. не привела к созданию постоянной колонии, и лишь в июне 1219 г. после разгрома эстов около их замка Линданисе (русск. Колывань, нем. Ревель, Reval, совр. эст. Таллин, Tallinn) в области Ревеле[297] датчане закрепились в Эстонии. Сразу после утверждения на севере эстонских земель датчане заявили о претензиях на контроль во всем регионе. Они пытались распоряжаться в немецких владениях в Эстонии, а также назначать своих судей в Ригу[298]. Контроль над основной немецкой гаванью на Балтике, Любеком, позволял датчанам регулировать доставку в Ригу и людей, и военной помощи. Когда в 1219 г. в Ревеле погиб первый эстонский епископ Теодорих, получивший этот титул еще в 1211 г. из рук Рижского епископа, то на его место Альберт немедленно посвятил своего брата Германа, аббата монастыря Св. Павла около Бремена. Но Вальдемар II воспротивился этому и не допустил выезда Германа из Любека, пока тот не «отправился к королю с обещанием принять епископат от него и быть его верным сторонником»[299]. В это время архиепископ Лундский назначил в Эстонию и своего епископа Весцелина. Фактически каждая сторона (Рижский епископ и Дания) назначили епископов только для своих эстонских владений, и они в официальных документах никогда не именовались пастырями всей Эстонии: Весцелина называли Ревельским (Revaliensis), а Германа — Леальским (Lealensis) или, позднее, Дорпатским (Тартуским)[300]. Борьба за полномочия с переменным успехом продолжалась и в последующие годы.

Русское нападение на иноземные фактории в Прибалтике в 1220 г. могло поставить точку в их развитии. Разобщенные и ссорившиеся между собой, они, скорее всего, не способны были к совместному выступлению. Даже эсты успевали громить их поодиночке.

В 1220 г. свой кусок Эстонии пытался урвать и король Швеции, но его высадка в Роталии закончилась катастрофой: замок Леалэ был захвачен местными жителями и весь гарнизон перебит. Ни датчане, ни рижане шведам не помогли, хотя потом, по словам Генриха Латвийского, «горевали и плакали о них много дней»[301].

В отношениях с русскими немцы проявляли значительную гибкость и дипломатическое искусство. Рижане неизменно следили за внутренней ситуацией в Новгороде и Пскове, предупреждая возможную для себя опасность. Их оппоненты явно проигрывали в прозорливости и внимательности. В начале 1220 г. новгородцы заключили с Ригой мир[302] и лишь в следующем, 1221 г. засобирались в военный поход, почувствовав особенную выгодность момента.

Весной 1221 г. Вальдемар II закрыл для ливонцев гавань Любека, отчего приток пилигримов резко сократился[303]. Ливония оказалась беззащитной перед русскими войсками князя Святослава. Вторжение началось под конец 1221 г.:

«Русские из Пскова отослали обратно грамоту о мире, заключенном у Одемпе, а вслед за тем и сами пришли с большим войском, и стоял во главе войска король Новгородский, уже на другой год убитый татарами. И было в том войске двенадцать тысяч русских, собравшихся и из Новгорода, и из других городов Руссии против христиан в Ливонии. И пришли они в землю леттов и стояли там две недели, дожидаясь литовцев, опустошая все, что было поблизости. Затем они подошли к Вендену»[304].

Крестоносцев было столь незначительное количество, что они не решились вступать в открытый бой с русскими, но просто заняли позицию на южном берегу Гауи, преградив дорогу на Ригу и предоставив нападающей стороне возможность вдоволь насытиться грабежом ливских земель. Это привело к тому, что новгородцы очень быстро отяготились добычей и удалились в свои земли.