Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

У горожан торговый и военный союз с далеким Черниговом не вызвал сильных симпатий. Традиционной оставалась ориентация на Владимир-Суздаль, житницу и главный транзитный центр для новгородцев. Собственно и Михаила они воспринимали как Владимиро-Суздальского ставленника. Вскоре после отъезда черниговского владетеля новгородцы послали за братом великого князя Юрия Ярославом. Энергичный и воинственный князь Ярослав уже не раз княжил на Волхове, горожане его хорошо знали. Прошлый раз он покинул Новгород в обиде, но теперь его опять просили, приглашали — он согласился. Переяславль-Залесская волость Ярослава была хоть и не большой, но населенной и богатой. С другой стороны, ее статус всегда оттенялся соседством великого Владимира, древнего Ростова и Суздаля. Приняв под свою руку Новгород, Ярослав не только приобретал другое поле для забот, но и получал новое значение в глазах брата Юрия, а также заметный — общерусский — масштаб деятельности.

Летопись не сообщает в 1225 г. о неких особых условиях прибытия Ярослава — клятвах, уговорах. Судя по всему, речь шла о приобретении очередного великокняжеского ставленника в рамках союза с суздальцами. Судя по тому, что при разгроме литовского нападения зимой 1225/26 гг. Ярослав вынужден был «посылать» за новгородцами, князь перед началом похода находился не в Новгороде, а, вероятно, у себя в Переяславле. То есть после призвания в 1225 г. он недолго оставался на Волхове.

В Хронике Ливонии указывается, что русские послы «от Новгорода и других городов» прибыли в Ригу после 4 августа 1225 г. При такой датировке сложно определить причастность к этому одного из князей, правивших в Новгороде в 1225 г. Михаил, вероятно, уже уехал или вот-вот собирался уехать, а Ярослав либо только что прибыл, либо вообще еще и не прибыл. Надо полагать, что Вильгельма Моденского посетило посольство собственно новгородцев, никак не связанное с княжеской инициативой. С другой стороны, в последующее время наиболее плотные контакты с Западной Европой поддерживал именно Михаил, а Ярослав, наоборот, чаще вступал в конфликт с европейцами.

Мир с Ригой (вероятно, на традиционные три года), который в 1225 г. новгородцы подтвердили без Ярослава, заставил князя изменить направление своей военной активности. Зимой 1225/26 г. он вместе с Владимиром Псковским гонит литовцев, грабивших волости вокруг Торопца и до Торжка. Новгородцы тоже сначала собрались ему помогать, но, дойдя до Русы, повернули домой. В бою с литовцами тогда погиб торопецкий князь Давыд Мстиславич, брат Владимира[410]. В 1226 г. Ярослав приезжал в Новгород, но военных мероприятий не проводил. Летопись сообщала об этом:

«Прииде князь Ярославъ в Новъград, и не положи того въ гневъ, что новгородци не пошли по немъ»[411].

Ярослав собственными силами отогнал литовцев с земель новгородцев, а те ничем не помогли. Папское послание «всем христианам в Руссии», выпущенное 16 ноября 1224 г. и содержащее призыв к совместной борьбе с язычниками, либо не достигло новгородских горожан, либо не было ими воспринято. Только псковичи поддержали переяславцев. Однако гнев Ярослава, которого так опасались в Новгороде, не состоялся. Князь предпочел договориться. На зиму 1226/27 г. было намечено новое грандиозное военное предприятие, обещающее компенсировать все предшествующие издержки: поход на емь (фин. häme; швед, tavast, тавасты) в Центральную Финляндию — Тавастию (Tavastland, Тавастланд).

* * *

Юго-западное побережье современной Финляндии населяло племя сумь (фин. suomi), собственно финны, с которыми на севере граничила емь (тавасты), занимавшая озерный край современной Южной и Центральной Финляндии[412]. Слияние этих народностей в XIV–XV вв. привело к формированию финской нации.

Территория еми простиралась от Ботнического до Финского залива, но прибрежные области были ими практически не заселены. Емь использовала побережье для отхожего промысла (охоты, рыбной ловли), а сумь селилась прежде всего на юго-западе Финляндии. В результате в прибрежных регионах сформировалось смешанное, но редкое население, к которому впоследствии присоединились и шведские переселенцы[413].