Северные рассказы

«Боятся, убью», — догадался Андрей и еще больше замыкался.

Кризис наступил неожиданно. Ранним утром Андрей проснулся и ощутил удивительную легкость во всем организме: мозг не был утомлен кошмарами и в ногах не было ноющих судорог. Во всем теле ясно звучала жажда жизни, движений. Безумно захотелось почему-то быстро-быстро побегать на лыжах и здорово покушать. За период болезни это было впервые. Андрея вдруг потянуло ворочать камни и вгрызаться в землю. Жизнь звала! Он с благодарностью взглянул на спящего возле холодной печи Игната. «Наверное, злится на меня, да и Борька свирепеет. Как же это я так по-глупому скис?» Он быстро стал одеваться.

В это время проснулся Борис и потянулся рукой за часами. Но вместо часов рука Бориса натолкнулась на чью-то теплую физиономию. Борис сел на кровати — перед ним стоял смеющийся Андрей и прикладывал палец к губам:

— Тише, кочет задрипанный! Ну вас к чорту, сам пойду! Ложись, ложись, сегодня выходной у вас. Не буди Игната, тише, дьявол...

Но Игнат не спал. Чуть-чуть приоткрыв глаза, он наблюдал Андрея. «Кризис кончился, — думал он. — Можно ехать, ребятки. Рука отошла, а вы бездельничаете, как в Ессентуках, обжираетесь, толстеете и ленитесь. В путь, в путь, ребятки! Игра кончилась, вражеская королева залезла под сундук, остальное докончит весна и солнце».

Уходя из дома, Андрей оставил на столе записку.

VII

Девять огромных псов вихрем несли на юг легкие нарты. Скупое весеннее солнце на небе, пышно разодетом в песцовые груды облаков, впервые улыбалось полярной земле, глубоко спрятанной под сугробами. Воздух был чист и пьянящ: ветра с юга добрели сюда с запахами весны и трав.

Упряжка лихо взяла подъем с реки на крутой берег. Наверху нарты остановились. Каюр слез с санок и повернулся по следу. Голубые глаза его смотрели на черный силуэт домика, видневшегося в равнине. Там, поодаль от зимовки, стояли две человеческие фигуры. Каюр взял из саней винчестер и троекратно выстрелил; даль донесла в ответ глухие удары разрозненных залпов. Улыбаясь, каюр вынул из-за пазухи малицы записку и пробежал ее: «Я был трусом. Спасибо. Дверь можно не закрывать: вернусь через сутки; В окна стрелять не буду. Положите на стол хотя бы один нож: консервы вскрыть нечем. Игнат, ты молодец, товарищ Игнат».

Упряжка дружно рванула. Путь лежал к югу, через синий Байдарак с его гомоном птичьих базаров, сквозь хаотические горы голубых и зеленых торосов льда, через многие сотни бездорожных километров, где счастье и успех стремлений не размерены станциями и километровыми столбами.

Каюр разговаривал с собаками:

— Быстро, ребятки, мы запаздываем, редактор ждет от нас очерков и статей. Белый, выше хвост, старик! Кыш-кха! Усть-усть!

И он запел:

В морской пучине
Кто слезы льет, —
Тот не мужчина,
А кашалот...

О. Диксон, сентябрь 1937 г.

АНТ-9

Машину выводят на старт. Пара огромных лыж бороздит снег, оставляет широкий след. Лыжи упруго покачивают на себе корпус самолета. Мощный размах крыльев, полная полосатая грудь, стремительно выпирающая вперед, создает впечатление невиданной напряженной силы.

Кажется, вот сейчас легко сорвется машина вперед, шумно будут рваться в груди моторы, рассекая морозный воздух.

АНТ-9.

Самолет мощно гудит. Люди, одетые в мягкие, меховые комбинезоны, спешат в кабину. Три пропеллера будоражат воздух, содрогают каждую частицу машины.

Стартер взмахнул флажком. Машина рванулась по глади аэродрома, незаметно, легко взмыла в воздух. Поворот. Прямо на окна машины стремительно ложится земля. И снова выпрямился самолет, снова под ногами убегающие вдаль снега.

Завоевать пространство!

В Стране Советов нет далеких, недоступных окраин, их не может быть!

Мужество, отвагу, геройство показали советские летчики в освоении Крайнего Севера. Сколько славных имен записано в историю гражданской авиации. Их знает вся страна. И сколько неизвестных отважных людей просто, по-будничному одевали комбинезон, садились в кабину, парили над таежными и тундровыми просторами, проносились над ледяным океаном, прокладывали новые воздушные пути, несли с собой избавление при несчастии.

Они показывали чудеса пилотажа, чудеса летной техники, по первому приказу шли в самые рискованные предприятия. Опасность подкарауливала на каждом шагу, но они побеждали потому, что сильны волей партии, волей миллионов людей, связанных одной общей целью.

Нет дорог в тайге: есть бездорожье, белесые просторы тундры и неизведанные над ними воздушные пути. Большевики прокладывали дороги на земле, по воде и в воздухе, несли в недоступный край культуру, счастливую жизнь.

В 1931 году со Свердловского аэродрома взвился первый самолет на Заполярный Уральский Север. Летчики получили задание основательно прощупать воздух, найти короткую удобную воздушную трассу Свердловск — Обдорск.

Не было оборудованных машин, нехватало приборов. Люди проявили максимум изобретательности, энергии, на летной карте легла обвешанная знаками пилота красная линия трехтысячекилометровой воздушной трассы.