Северные волки

С радостным завыванием ожившие мертвецы бросились на людей, словно им удалось пересилить чью-то волю, сковывающую их инстинкты. Роняя зловонную слюну на траву, они неровными скачками мчались к долгожданной добыче. Когда людей и тварей разделяло лишь с десяток шагов, целая стая волшебных огоньков, опустившись с потолка, начала кружить вокруг порождений Тьмы, заставляя их пятиться, закрываясь лапами от яркого света. Предоставив огоньки самим себе, жрицы вскинули руки, посылая к потолку большие сияющие шары, лопающиеся с мягким, едва слышным хлопком, осыпая искрами снующих наверху крылатых тварей. Сразу несколько обгорелых летунов, скривившихся в предсмертной агонии, нелепо переворачиваясь в воздухе, упали на землю, где их сразу же добивали стрелы эльфийки и меч паладина.

Не успели первые крылатые твари издать предсмертный хрип, как Фаргред, взмахнув сияющим клинком, первым врезался в толпу оживших мертвецов. Отстав от магистра всего на полшага, северяне с именем бога войны на устах обрушили свое оружие на порождения Тьмы, рассекая прогнившую плоть и круша пожелтевшие кости.

Орудуя горящим мечом и отталкивая наседающих противников щитом, Фаргред неумолимо продвигался вперед, стремясь разбить плотную толпу на две части. Наемники не отступали от магистра ни на шаг, рубя направо и налево.

«Вдовья скорбь» в руках Треда описывала широкие круги, скашивая наседающих троллей, словно серп тонкие колосья. «Старый медведь» с размаху опустил секиру на голову оказавшегося поблизости тролля и потянул оружие на себя, высвобождая из ужасной раны. Но лезвие прочно засело где-то в груди мертвеца и ни в какую не желало покидать тело, словно старалось выпить остатки жизни из порождения Тьмы. Двинув жаждущему попробовать его на зуб мертвецу локтем в выпавшую челюсть, Тред рванул рукоять изо всех сил и, подняв прицепившийся труп в воздух, обрушил его на нового врага. С торжествующим ревом освободив наконец «Вдовью скорбь» из трухлявого плена, «старый медведь» крутанулся, снеся пару клыкастых голов и перерубив пополам еще одного тролля. Продолжая вращать секиру над головой, он то и дело резко выбрасывал руки вперед, поражая по нескольку противников сразу.

Стараясь держаться подальше от размахивающего страшным оружием северянина, Фаргред умело теснил врагов. Он то и дело бил мечом по щиту, высекая снопы золотых искр, заставляя и без того обескураженных волшебными огнями мертвецов в панике отступать назад и безжалостно разя их в спины. Охваченное пламенем лезвие без труда рассекало прогнившую плоть, обращая тварей в пепел и не давая им ни единого шанса на спасение.

Вегард безуспешно пытался сохранить здравый рассудок, чтобы сражаться бок о бок с друзьями, но упоение битвой вскоре взяло верх над разумом. Кроваво-красная пелена окутала все вокруг, и время для молодого воина словно остановилось. Подобно молнии. метался он между противниками, слишком медленными, чтобы достать его, неся с собой смерть. Сверкающие лезвия бросались из стороны в сторону в поисках жертвы, не в силах утолить свою жажду. Меч берсерка вошел в истлевшую грудь мертвеца, и «Кровавый жнец» тут же обезглавил вскинувшего голову тролля. Лезвие «Прощальной песни», рассекая зловонный воздух, рванулось вверх, перерубая когтистую лапу, и топор тут же ударил в костлявый бок, круша ребра и позвоночник. Вегард сшиб плечом еще одного врага, резко развернувшись, снес половину черепа другому и, перехватив меч обратным хватом, вонзил его в живот не успевшего упасть противника. Двигаться молодому воину становилось все легче, так как все меньше тварей заступали людям дорогу, падая на этот раз замертво на безмятежно колышущуюся траву.

Несколько раз Фаргред замечал, как ожившие мертвецы поднимаются в воздух, бессмысленно дрыгая конечностями, и разрываются там на куски или же взмывают под самый потолок, с воем падая на своих же сородичей. Но магистр не придал этому значения. Ведь если твари дохнут, не все ли равно, как они это делают? В очередной раз отбросив противников назад, лорд Драуг бегло осмотрелся, выискивая взглядом друзей.

Слева мощный одноглазый северянин кидался на обступивших его мертвецов, словно дикий кабан, легко разбрасывая их в стороны. На его мускулистом торсе повисли сразу несколько троллей, но наемник, не обращая на них внимания, продолжал размахивать своей страшной секирой, разя врагов. Стоило Треду взмахнуть руками, как прицепившиеся к нему враги разлетелись в стороны. Одного еще в полете настигла «Вдовья скорбь», а череп другого с глухим треском раскололся под сапогом северянина. Третий тролль замер в воздухе и сам собой разорвался пополам.