Северный Часовой и другие сюжеты

29 июля 1938 года клипер Терлецкого с пятнадцатью людьми на борту взлетел с Гуама, взял курс на Манилу – и перестал выходить на связь, когда до Филиппин оставался всего час лета. Поиски были долгими и упорными, в них участвовали пятнадцать (!) военных кораблей и даже стратегические бомбардировщики.

Безрезультатно. Ни следов, ни обломков в океане – ничего.

Пропавший самолет искали не только из-за пятнадцати человек. На борту был секретный груз, о котором не писали газеты: три миллиона долларов наличными для Чан Кайши (это по-современному миллионов сто).

Загадка исчезновения так и осталась нераскрытой. Возможно, просто случилась авария (хотя погодные условия были терпимые). А может быть, произошло нечто совсем другое. В общем, есть разгуляться где на воле – в смысле, беллетристу.

Версия первая, конечно, – японская разведка. Коварные дети микадо запросто могли сбить самолет, чтобы деньги не достались Гоминьдану. А могли и увести клипер истребителями – чего зря миллионы-то топить. (И в первом, и во втором случае участь Терлецкого и его спутников была бы одинаковой.)

Чон Ван-сун справа. Слева его брат, между прочим летчик

Вторая версия – китайские «триады». Среди пассажиров был некий Чон Ван-сун, владелец манильского ресторана. Ух, подозрительный.

Хорошую версию можно было бы развернуть с самим Лео Терлецким. Командира все обязаны слушаться. Якобы аварийная посадка на заранее присмотренном пустынном острове. А там уже ждет роковая женщина, стюардесса. Потом их видели в Париже, на Вандомской площади у магазина «Картье».

Глаза хитрые. И обратите внимание на злодейские усики

Хотя я бы, наверное, назначил злодеями двух ученых-биологов, которые были среди пассажиров: профессор бактериологии и специалист по патологии растений. А что? Летят себе в уголочке два тихих ботаника, никого не трогают, говорят про цветочки…

Эх, какой роман пропал!

Личные вещи-3

06.10.2013

На диванной полке у меня стоят бронзовые бюстики двух императоров – Николая Первого и Александра Второго. Не случайно.

Эти правители олицетворяют для меня два полюса российской государственности: авторитарный и либеральный, охранительный и реформаторский, репрессивный и прогрессивный. Понятно, кого из двух я люблю, а кого нет. Николай «Палкин» пытался остановить время, Александр Освободитель пытался от времени не отстать. И оба пришли к краху. Николай, диктовавший свою волю всей Европе, державший в унижении и трепете подданных, привел свою сверхдержаву к постыдному поражению в Крымской войне и нигилизму. Александр не смог совладать с общественным движением, которое породили его недопродуманные и плохо просчитанные реформы – и был убит теми, кого облагодетельствовал.

В ХХ веке этот дуэт возродится с поправкой на иной масштаб. Сталин – это такой мега-«Палкин», Хрущев – мини-«Освободитель». Первый умер ужасно, за запертой дверью, куда боялись войти запуганные приближенные. Второго с позором прогнала собственная свита. А новая сверхдержава опять рухнула.

В общем, мне есть о чем подумать, когда я гляжу на бронзовых папу с сыном.

И вот еще одна штуковина: просто занятный гаджет времен Первой мировой – артиллерийский офицерский бинокль с градуиром, по которому можно вычислить дистанцию до пешего и конного неприятеля. Бинокль германский, цейсовский, очевидно поэтому неприятель – в русской военной форме. Это как-то неприятно. Однако греет душу мысль о том, что бинокль я купил у нашего антиквара. Значит – трофейный.

По ассоциации вспоминаю одну историйку про артиллерийский бинокль, которую рассказал мне в детстве отец. Он вообще-то ужасно не любил говорить про войну, но когда я болел, мне иногда удавалось путем вымогательства и нытья раскрутить его на военные воспоминания. Правда, обычно они меня разочаровывали, потому что ничего героического в них не было. Вот и этот эпизод такой же.

В начале войны отец командовал взводом артиллерийской разведки. Иногда, и даже часто, ему приходилось под покровом темноты забираться на нейтральную полосу, чтобы замаскироваться и при свете дня нанести на карту цели, а потом, если понадобится, корректировать огонь. И вот однажды его ночью растолкали: пора. Он, полупроснувшись, взял всё необходимое. Пополз к холмику на ничейной земле, где еще засветло присмотрел очень удобную воронку, в которой можно отлично спрятаться.

Добрался, начал обустраиваться в рассуждении докемарить до утра – как вдруг в ту же яму, с противоположной стороны, спрыгнул немец. Такой же артиллерийский офицер. Вероятно, тоже загодя присмотрел отличное местечко.

(Тут придется сделать небольшое отступление. Мой отец всю жизнь был чудовищным разгильдяем. Уже на моей памяти он однажды поехал покупать дачу и потерял сумку с деньгами. А как-то раз оставил в метро портфель, набитый «самиздатом», где заодно лежали все его документы – так уж, чтоб не усложнять работу органам.)