Северный дракон

– Во дурак-то, – проворчал Леха, выходя из калитки.

Стараясь держаться в тени, парень добрался до площади и, притаившись за ближайшим углом, принялся всматриваться в происходящее. На площади тем временем шел настоящий бой. Бандиты, Леха решил называть их пока так, зажали бойцов отряда в казарме и не давали им поднять головы, паля по окнам и дверям.

Вылетевший на площадь комиссар успел сделать только три выстрела, когда коня под ним убили; падая, тот придавил Васильеву ногу. Заодно комиссар, падая, умудрился приложиться головой о камень. Все это Леха успел рассмотреть, пока выбирал себе место. Увидев, что один из бандитов запалил факел и начал подбираться к казарме, парень вскинул карабин и одним выстрелом прервал все его начинания.

Бандиты засуетились, но понять, откуда стреляли, так и не смогли. Пользуясь этим, Леха успел сделать еще пару выстрелов и пополз менять позицию. Половина бандитов, подчиняясь чьей-то команде, развернула стволы в его сторону. Но стрельба в сумерках это особое умение. Бандиты, понимая, что отсвет любого пожара сделает их заметными, поджигать ничего не стали. Так что Лехе пришлось вспоминать все, чему его когда-то учили.

О скоростной стрельбе тут пришлось забыть. Тщательно выцеливая каждую тень, парень укладывал бандитов одного за другим. Но теперь и позиции приходилось менять чаще. Бандиты, ориентируясь на вспышки выстрелов, буквально осыпали его пулями. Угол дома, за которым Леха прятался, топорщился выбитой из бревен щепой. К его неудовольствию, особо маневрировать тут было негде. Проулок был ограничен домами. Бандиты, сообразив, что их пальба пользы не приносит, снова разделились и принялись сближаться, двигаясь вдоль зданий, выходивших на площадь.

Понимая, что может оказаться в ловушке, Леха оттянулся назад и, свернув за угол, помчался к другому торцу здания. Но тут его уже ждали. Привычно двигаясь так, чтобы создавать как можно меньше шума, Леха подобрался к углу и, встав на колено, осторожно выглянул. Выскакивать сломя голову его давно отучили. Встав на колено, четверо бандитов навели винтовки на проход между домами, ожидая его выхода.

Презрительно хмыкнув, парень сменил карабин на револьвер и, выставив из-за угла только оружие, сделал четыре быстрых выстрела. Все четверо упали, и площадь огласилась стонами боли. То, что остались подранки, парня не смущало. Главным сейчас было вывести из боя как можно больше бойцов противника. Его умение стрелять явно оценили. Откуда-то прилетела ручная бомба, и Леха едва успел нырнуть за угол.

Грохнуло так, что у парня в ушах зазвенело. Хлопая глазами и разевая рот, словно вытащенная на берег рыба, Леха заполз за какой-то куст и, притаившись, принялся пережидать последствия взрыва. Что такое контузия, он слышал от отца, но испытал подобное впервые в жизни. Когда в ушах перестало звенеть, Леха разобрал, что стрельба на площади вспыхнула с новой силой. Но влезать в эту свару парень не спешил. Ему все еще казалось, что уши словно ватой забиты.

Наконец, перестрелка начала стихать, и Леха, привычно перезарядив все оружие, двинулся к площади. Начало светать, так что бойцов отряда он узнал сразу. Товарищ Сергей, быстрым шагом вышедший из-за угла казармы с револьвером в руке, увидев парня, мимолетно улыбнувшись, спросил:

– Цел?

– Так-то да, только взрывом бомбы оглушило, – громче, чем нужно, ответил Леха, ковыряя пальцем в ухе.

– Похоже, контузия, – проворчал чекист, заглядывая ему в глаза. – Повезло. Могло вообще убить. Это ты из-за того дома стрелял?

– Я. Пошел до ветру, а тут стрельба. Оделся, выхожу, а во дворе трое хозяйничают. Этих положил, смотрю, а на соседнем дворе еще двое. Девку волокут. И этих снял. Решил на улицу выйти, а тут комиссар несется. Без седла, но с маузером. Вон он лежит. Коня сгубил, дурень, – ворчливо закончил Леха.

– Тебе коня жалко или человека? – возмутился товарищ Сергей.

– Ну, человек сам в драку полез. А конь-то тут при чем? – вполне резонно отозвался парень. – Хватило ума в селе верхом воевать. Тут ногами надо. Ногами. Конь, он в поле хорош.

– Поучи нас еще, – огрызнулся один из бойцов, в исподнем, сапогах и с винтовкой в руке.

– И поучу, – развернулся к нему Леха. – Вот скажи, как так получилось, что вы словно бараны у окон собрались и все разом в одну сторону палить начали? А сообразить, что через заднее окно можно в огород вылезти, ума не хватило?

– Не поняли спросонок, что случилось, – буркнул боец, заметно смутившись.

– А часовой ваш где? – не унимался Леха.

– Зарезали его, – отозвался другой боец и, тыча пальцем в сторону казармы, добавил: – Как присел на лавку у крыльца, так там и остался. Горло от уха до уха перехватили.

– Уснул, выходит, – покачал Леха головой.

– Как это уснул?! Ты чего несешь?! – возмутились бойцы.

– А сами посудите, – хмыкнул парень. – Часовой на посту. С оружием. Не спит. И как ты к нему так подберешься, чтобы глотку перерезать, а он ни сном, ни духом? Чтобы так человека убить, к нему незаметно подойти надо. А к той лавке иначе как сбоку или с лица не подойти. Вот и выходит, что уснул он.