Северный гамбит

Из «нарвикской» папки Додсона. Капрал Тони Боумен, 28-я Пенсильванская дивизия

Мы верили, что мы — лучшие. Так твердили нам наши командиры. «Скажите нам, что — и мы сделаем это!» Символ нашей дивизии — красный кирпич, как символ стойкости, краеугольный камень. И стойкость наша в сражении должна быть такой же!

За что мы сражались? Оттого что Гитлер, которого назначили «очень плохим парнем», с чего-то решил, что лишь немцы должны быть как белые, а все прочие как ниггеры. А русские считают, что все люди белые, а ниггеров не должно быть вообще. Что, на мой взгляд, не меньший бред: скажи мне, что я равен ниггеру по уму и способностям — сразу в морду дам! Так что мы, по крайней мере в Европе (с желтомордыми и так всё ясно — а кто сказал, что ниггеры лишь черными могут быть?), должны всего лишь сказать дерущимся: «Брек!» — и взять с них плату за услуги. В первую очередь, конечно, с Гитлера — поскольку он успел очень сильно обидеть наших британских «кузенов». Ну, а русским может быть довольно будет и по-хорошему — показать глубину их заблуждений. Слышал, что не водятся ниггеры в России, вот русские и привыкли всех белыми считать. Но ведь зачем-то Бог создал людей разными? Белые должны командовать и деньги считать, ну а ниггеры — работать на белых. Что есть справедливость? Это когда все довольны — белые, что они богаты, а ниггеры, что на белых работают.

Спрашиваете, сэр, как это я с такими убеждениями, да в 28-й Пенсильванской? Так я, вообще-то, родом из Алабамы, и родители мои оттуда, а меня жизнью помотало по десятку штатов, как это у нас бывает: чемодан, поезд, автобус, сел и погнал туда, где заработок есть! А сейчас вообще в этой африканской дыре, в пятьдесят втором осел, как воевать уже староват и пораненный, повезло вот бизнес ухватить. Одни черные рожи вокруг, беседе с белыми людьми всегда рад — так что крутите свой диктофон, сэр, мне не жалко. Ведь секреты моего бизнеса здесь вам неинтересны — ну, а то, что было когда-то в Норвегии, никому не интересно, кроме вас.

Начало драки пропущу, поскольку ни черта не видел. Где-то стреляли, вроде даже потопили кого-то — мы в это время в коробке сидели, как сельди в бочке. Десантный транспорт — это вам не «Куин Мэри», цель здесь запихнуть максимальное число личного состава и чтоб кое-как перетерпели до высадки. Так что когда нам скомандовали: «Все наверх и в „калоши“ грузись!» — только рады были. Что такое «калоша» — ну вы же, как моряк, видели, наверное, на что малый пехотно-десантный катер похож? Нос широкий и плоский, там аппарель, рубка сильно к корме сдвинута — на взгляд со стороны, всё здорово на громадный башмак или калошу смахивает. А палубы нет — так что хоть воздухом подышим, и небо видать.

И тут — бабах! Прямо в куче, высоченный столб — оказывается, немцы до нас пушками доставали. Что тут началось, страху натерпелся — вот вы, сэр, можете представить, как пешеходу перейти даже не улицу, а перекресток с очень оживленным движением, когда ни светофора, ни регулировщика нет, все едут как хотят — и знают, что если тебя задавят, то ничего им за это не будет? Калоша рядом с нами, прямо под нос кораблю — и не выплыл никто! Отчего не выплыл — так на каждом из парней, как на мне сейчас, кроме винтовки Гаранд, еще ранец, подсумки, противогаз, каска, лопатка… С таким грузом в воду — так сразу на дно, будь ты хоть сам Джонни Вейсмюллер! А на мне еще рация, поскольку я был ротным связистом. Но рулевой у нас был мастер, как он уворачивался — это надо было видеть! А снаряды летят — не знаю, сэр, в кого попадало, я больше боялся, чтобы не попало в нас!

Куда плыть? Левее, милях в двух — трех, наверное — не знаю, не умею на море расстояния определять — виден берег. Но — виден, и вроде недалеко. А впереди море вдоль этого берега, и, кажется, оттуда еще и стреляют! Ну, лейтенант, что старшим у нас оказался, и велел: «Правь к берегу! Не по воде, так по суше к месту выйдем, это вернее».

Мы не одни такие — за нами сразу несколько «калош» свернуло. Ну а как большие корабли стали уходить куда-то назад, так и те, кто вначале было направился вдоль берега, повернули влево. Дошли без особых проблем — уже после я узнал, что, оказывается, в тех самых местах водоворот Мальмстрем, про который Эдгар По ужасы писал — но нам повезло, хотя качало! На берег выползли, половина от морской болезни на ногах не стоит. Однако оклемались кое-как — вот повезло, что немцы нас минометами в эти минуты не накрыли! Собрались, снаряжение проверили, пошли долг взыскивать за наши страдания — где тут немцы, кого убивать?