Северный гамбит

Короче, разгрузили мы этот транспорт. Я в трюм спустился, закладку свою снял. И ни одного итальянца не было ближе чем на километр, всё, что на борту и на складах, уже выгруженное, наше — оружие, патроны, провиант. Вооружиться бы и вперед — но всё, на что мы решились, это под конец работы разграбить запасы спиртного из офицерского буфета и нажраться всласть. Потому что, честно говоря, жить хотелось. Ну, вооружились бы мы легким стрелковым, нашли бы несколько пушек, снаряды к ним. У нас же ни одного офицера — кто бы командовал, кто бы всё организовал? И итальянские танки за оградой, десятка два, только приказ будет — всё тут разнесут. И место совершенно незнакомое, куда нас бог занес, может, тут пустыня вокруг и по суше никак не выбраться — а морем, корабли захватить, так тоже ни одного офицера, кто из нас в кораблевождении понимает? И эскадра на рейде — расстреляют нас, не дав от причала отойти. Да и просто хотелось жить!

Так что мы выпили даровой виски. А после мне, и еще шестерым, кто знал, и еще троим непричастным, не знаю, за что, набили морды. Наши же. Били толпой, чудо, что вообще живыми оставили. Когда после вернулись итальянцы и увидели, майор Эндью усмехнулся: «Ну вот они, зачинщики, можете их расстрелять». Итальянский полковник ответил, что мы и так получили свое, но Эндью настаивал: «Однажды проявивший неповиновение может и повторить, зачем вам потенциальные бунтовщики?» Но итальянец сказал, что за нами будет особый присмотр — и действительно, полгода мы провели на положении штрафных, нас держали отдельно и под особым надзором, заставляли заниматься грязной работой вроде чистки нужников — но в целом жизнь в плену была сносной.

А майор Эндью, так уж случилось, попался «черным леопардам» в самом конце нашей эпопеи, кажется, уже в сорок пятом. О подробностях умолчу — ну, вы понимаете, сэр… И надеюсь, что эти африканские наци (ну а как их назвать, если они считают, что их черная раса — высшая) сначала заживо содрали с него кожу, как они нередко поступали с белыми пленниками, а затем съели, зажарив над костром. Хотя боюсь, что такой, как Эндью, может исхитриться выжить, даже попав к уэллсовским марсианам. Но вроде я не слышал о нем, как о живом — так что надеюсь, есть над нами Бог и справедливость.

Протокол допроса пилота AARM лейтенанта Джузеппе Пьяццоло 12 сентября 1943 года. Из папки Додсона

— Значит, вы пилот истребителя с линкора «Рома», так ведь?

— Да, синьор капитан.

— И вы участвовали в битве у острова Сокотра 9 сентября?

— Да, синьор капитан.

— Каким было ваше участие в том бою?

— О, совершенно ничтожным, синьор капитан, я даже не сделал ни одного выстрела по…

— Отвечайте по существу и по порядку.

— Слушаюсь, синьор капитан. В двенадцать двадцать мой самолёт подали на катапульту; в двенадцать сорок пять, за пять минут до начала боя, поступил приказ на взлёт. После этого до 13:30 я вместе с лейтенантами Римини и Родари занимался барражированием над кораблями, так как синьор адмирал приказал не допустить к его кораблям ни единого самолёта чёртовых лайми… Простите, синьор капитан, я просто повторяю его слова… Что, адмирал погиб в том бою?! Мир его праху…

— Не отвлекайтесь.

— Да, до полвторого мы барражировали над линкорами, после чего с «Ромы» последовал приказ отразить атаку британской авиации на наши лёгкие отряды, связанные боем с ближним эскортом конвоя. Видимо, наш адмирал считал, что они будут атаковать его «Рому», а они предпочли ударить по нашим малым кораблям. Ах да, примерно в это же время к нам прибыло подкрепление — истребители Re-2002 с захваченного аэродрома на острове Сокотра, они должны были принять участие в бою и после боя привести нас на свой аэродром…

— То есть на тот момент авиабаза на Сокотре была уже захвачена?

— Да, синьор адмирал при инструктаже рекомендовал лететь после боя именно туда.

— Продолжайте.

— Да… Когда прибыло подкрепление, мы направились в сторону конвоя, чтобы атаковать вражеские торпедоносцы, но нас встретили огнём ваши палубные истребители. Им не надо было думать о количестве топлива в баках, без которого пришлось бы садиться на воду и надеяться, что тебя подберут после боя, и поэтому они смогли оборвать нашу атаку на торпедоносцы, после чего связали нас боем, к тому же в зоне досягаемости зенитной артиллерии судов конвоя. Скажу честно, синьор, я неплохой лётчик, и смелости мне не занимать, как и всем катапультникам, но эти ваши «морские костры» едва не разорвали нас в клочья в первой же лобовой атаке! Только пришедшие на помощь «арьеты» сумели переломить воздушный бой в нашу пользу. Но на тот момент из всех Фалько в строю оставался один мой, и у меня были серьёзные проблемы, синьор капитан. Пробоины в крыле — это не то, о чём можно забыть над морем, потому что баки у моего самолёта располагались именно в крыльях. Поэтому я запросил направление на Сокотру, после чего вышел из боя.