Северный гамбит

Сколько у нас пойманных дезертиров из Арабского легиона? Формально они приносили присягу Рейху и находятся в его юрисдикции, мы за них не отвечаем. Под этой маркой можно сбыть и всех пленных, захваченных в Йемене, Ираке, Кувейте, кто недоволен восстановлением новой Османской империи, а также очистить наши тюрьмы. А что с ними сделает Адольф Гитлер — использует их как рабов или солдат — это нас уже не касается.

И лучше, если никто из них не вернется — меньше будет бунтовщиков, воров и бандитов в наших владениях!

Берлин. Рейхканцелярия

— Снова предательство? Опять измена? Германский солдат непобедим — но лишь если его не бьют подло в спину! Нас не одолели ни на Волге, ни на Днепре — это румыны, французы, итальянцы трусливо бежали, открыв наш фланг и тыл. На Висле всё должно быть иначе — или кто-то до границ Рейха собрался отступать? Этот рубеж неприступен, поскольку его обороняют только германские войска! Или кто-то хочет впустить русских варваров в Европу?

И вдруг я узнаю, что в дивизиях последней волны, должных встать на Висле несокрушимой стеной, вместо истинно германских воинов — какие-то дикари, даже не говорящие по-немецки? Полуобезьяны, готовые разбежаться при первых же выстрелах? Что это — злой умысел или вопиющая глупость?

Так я повторяю вопрос, господа: кто допустил, что среди пополнения нашей доблестной армии Висленского рубежа оказались турки и арабы? Сто тысяч — и это еще не всех сосчитали!

Ефрейтор Степанюк Алексей Сидорович. За Вислой, 28 сентября 1943 года

А всё же нет у немцев нашего духа! Не умеют они воевать, как мы!

Вы только гляньте, что они с Варшавой сделали! Ровное место, где городские кварталы стояли, я в Сталинграде такого не видел! А ведь известно, в каменном городе столько всяких мест, что хорошо закопавшуюся пехоту одним лишь огнем выбить невозможно, обязательно после должен быть штурм, вплоть до ближнего боя, с гранатами, штыками, и рукопашной. Но у немцев на это кишка была тонка, и они валили без счета бомбы и снаряды, надеясь, что после просто займут территорию. Даже химией травили, и то не помогло! А если они каких-то повстанцев за два месяца не смогли одолеть, то нас они хрен сбросят обратно!

Жалко поляков. Хотя и говорил нам политрук, что народ этот к нам ни в коем разе не дружественный — в двадцатом на нашей земле и с нашими пленными зверстовали, как фашисты: «польский офицер саблей зарубил восьмилетнего мальчишку за то, что тот зло посмотрел», «расстреливали за большевизм целыми деревнями», «красноармейцу в живот зашили живого кота и спорили, кто сдохнет раньше» — и это всё какой-то француз, бывший у них советником, в мемуарах описал! Что всё у них было, как у фашистов — и отношение к нашим людям на восточных землях как к низшей расе, и сама идея, что они культурные европейцы, а на востоке дикари, которых надлежит завоевать и колонизовать, и концлагеря для недовольных. И агрессия ко всем без исключения соседям — даже от Германии, оказывается, успели кусок отхватить, а еще от Литвы, от Чехословакии; к Венгрии и Румынии претензии предъявляли, только с нами товарищ Сталин в тридцать девятом справедливость восстановил. Причем поступали по-подлому, используя своих же поляков кто за рубежом — сначала беспорядки и вопли об угнетении, затем вступает польская армия. У них до войны, оказывается, самой частой темой на маневрах было «действия при анархии на территории сопредельного государства». В общем, там еще много чего политрук рассказывал, самый настоящий фашизм, только «труба пониже — дым пожиже» в сравнении с Гитлером — хотя не удивлюсь, если немцы на их примере чему-то научились, что-то переняли. И будто бы в тридцать девятом они хотели вместе с немцами на нас напасть, но чего-то не поделили (наверное, шкуру неубитого медведя), и Адольф решил — нахрен таких союзников, проще их в рабы!