Северный гамбит

Вот только не весь же народ так? Уж если даже про немцев тон сбавили — давно уже не слышал: «Сколько раз немца увидел, столько раз его и убей», — так поляки всё же братский славянский народ… Ну, а что с завихрениями в мозгах по неразумию, так это поркой лечится — как детей малых на ум наставлять. Здесь в Варшаве за нас были и польские товарищи, коммунисты и патриоты. Как нас до того уже не политрук, а командир предупредил, кто с красной повязкой на рукаве, в того не стрелять. Да и дрались они неплохо, вот только вооружены неважно, у нас в сорок первом и то лучше было. А после они помогали нам город чистить — еще полк НКВД подошел, так красноповязочные при нем и проводниками, и переводчиками, и показывали, где тут входы в подземелья, в которых «белые» повстанцы засели, которые за панов, помещиков и буржуазию — ну чисто гражданская война в отдельном городе, да еще во вражеской осаде! Ну и мирных выводили, а много их еще осталось, у каждой нашей полевой кухни очередь человек в сто. Женщин много, детей. Накормят их — и на наш берег; говорят, там уже лагерь оборудовали, где будут всех пока содержать. Нет, мы не фашисты, но сами посудите, там эпидемия уже была в подземельях, а вдруг на наших перекинется? Так что лечение и карантин! И кормить их так легче, ну и конечно, отфильтровать, кто из них раньше фашистам служил в карателях. Ну, те, кто надо, разберутся, нам же главное — снова немцев сюда не пустить.

Так что — копай, пехота! Самое частое дело на войне, вот ей-богу, на гражданке смогу, наверное, землекопом работать. Причем быстро копать надо, потому что сейчас немцы силы подтянут и контратакуют. А у нас еще переправа не готова, понтонный мост только налаживают, техники на этом берегу почти что нет, лишь несколько противотанковых пушек на лодках доставили, да «барбосы» сами переплыли — самоходочки легкие, какие были на Днепре. А немцы вот-вот войска подтянут, настоящие, а не тот полицейский сброд, что мы в Варшаве перебили — и пойдут на нас «тигры» с эсэсовцами. Ничего, в Сталинграде хуже было.

И еще у каждого из нас по сумке, где лежит не только противогаз, но и противоипритовый резиновый плащ. Надевается удобно, как шинель: в рукава, а после можно полы вокруг ног обвернуть и застегнуть как штанины. Выдали месяц назад, и с тех пор старшины и взводные ежедневно проверяют наличие и сохранность. А еще были учения, черт бы их побрал, быстро всё надеть — это ладно, но бежать в этом, и с полной выкладкой!.. Хочется упасть и сдохнуть. Украдкой край маски оттягиваешь, чтобы пот вылить. И всё из-за немецкой химии, примененной против Варшавы — а ведь раньше и противогазы-то многие выбрасывали, освобождая в сумках место для иных полезных вещей. Причем этот газ зарин имеет особенную ядовитость, отчего против него и нужна такая защита. Ох, куда памятку дел?.. Надо перечитать, а то ротный спросит признаки заражения местности, стойкость в разную погоду, еще что-то; не ответишь — наряд вне очереди. Батя у меня рассказывал, как его еще в ту войну немцы газами травили — ну, суки, если опять!.. Тогда всё припомним, как в Германию войдем! Уже скоро.

Немецкая атака началась уже под вечер, так что окопаться мы успели. На западной окраине Варшавы были и дома, и заборы, и деревья-кусты, сюда повстанцы не дошли или их выбили отсюда быстро, так что похоже на нормальный пейзаж. Всё вроде было, как положено — сначала артобстрел, затем танки с пехотой — но именно «по уставу», без души, без натиска победить во что бы то ни стало. Немецкая артиллерия быстро заглохла — после первых же ответных залпов с нашего берега. Танки только сблизились с нашими траншеями — и сразу откатились назад, потеряв три машины сожженными из «рысей»; еще трех подбили «барбосы». Пехота залегала от нашего огня и вместо того, чтобы подняться в атаку, отползала прочь. И в завершение, прилетели наши штурмовики и хорошо обработали что-то нам невидимое за фрицевским передним краем, а вот «фоккеров» и «юнкерсов» мы не видели ни одного. В общем — не Сталинград!

Один из подбитых, но не сгоревших немецких танков стоял метрах в двухстах. Поскольку экипаж мог быть жив, затаиться и при следующей атаке поддержать огнем, наши сползали туда разобраться и прихватить, что ценного. Вернулись разочарованные — танк оказался «стеклянным». Это еще с зимы встречалось: или наши стали делать бронебойные снаряды особым образом, или у немцев броня стала хуже, но от попадания она крошилась, отлетая внутрь осколками, как картечь. Снаружи танк кажется целым, а внутри всё в фарш, даже пулемет МГ-34 оказался поврежденным, совсем нечего было брать.