Северный гамбит

Зато немца прихватили. Лежал у танка в воронке. Но не танкист — мундир пехоты, сопротивления не оказал, хотя винтарь рядом. Так как «язык» всегда бывает полезен, да и награда за него положена, не стали добивать, а притащили с собой. У нас уже оказалось, что фриц не ранен, но то ли контужен, то ли рехнулся: лопотал что-то непонятное, как ни спрашивал его лейтенант из СМЕРШа, знающий по-немецки. И воняло от него — обгадился, сволочь? А когда лейтенант приказал отвести его в нужник, чтобы хоть обтерся, и рядовой Горохов ткнул фрица стволом, тот вдруг упал наземь и стал ползать на брюхе, с воплями целуя наши сапоги. И смотрелось это предельно противно, особенно потому, что среди визгов этой твари ясно различалось «коммунизм», «Маркс, Ленин, Сталин», а еще «аллах» — чаще всего.

— Махмуда из второго взвода позовите, — приказал лейтенант. — Он татарин, из мусульман, может, поймет?

Пока искали переводчика, фриц понял, что немедленно убивать его не будут (если ведет себя по-сволочному, так и буду фрицем называть! И не дай бог, он и впрямь каким-то коммунистом окажется, тьфу!). Нет, речи его мы не понимали, но по тону было видно, что он умоляет сохранить ему жизнь и готов за это сделать всё, что нам угодно, хоть вылизать всем подошвы языком. Да что это за тварь такая, просто любопытно, ну не вели себя так немцы, даже в конце сталинградского сидения!

Прибежал наконец Махмуд, попытался поговорить с фрицем и лишь руками развел:

— Не пойму, тащ лейтенант, а язык вроде арабский, у нас мулла на нем Коран читал по праздникам. А я не мулла, на нем не говорю.

— Арабский? — переспросил смершевец. — Ну, кажется, я знаю, кто нам поможет.

Капитан Юрий Смоленцев, «Брюс». Вблизи Варшавы. 28 сентября 1943 года

«Я (такой-то), принадлежа к беднейшему классу пролетариата, всегда был истинным адептом веры Великого Вождя Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, да пошлет ему Аллах многие лета на земле и райское блаженство на небе. Я, будучи насильно завербован сыном собаки и грязной свиньей Гамалем Абдель Насером в ряды его нечестивого войска, при первой возможности бежал, присоединившись к коммунистическому партизанскому отряду, в котором воевал против немецких оккупантов на священной земле Палестины. После разгрома отряда итальянскими карателями, я подвергался в лагере пленных жестоким избиениям, издевательствам и надругательствам, но вместо ожидаемой смерти был передан туркам, где испытал такое же ужасное обращение, после чего был передан немцам, которые заставляли меня работать, при изъявлении недовольства избивая и травя нечистыми животными в виде собак. Не сумев принудить меня ковать их нечистое железо, фашистские гиены силой заставили меня идти в их поганую шайку, чтобы сражаться со светлым воинством Великого Вождя Сталина, однако же я изначально задумал перейти на праведную сторону…»

Читаю уже шестой протокол допроса — всё по единому шаблону, только имя вписывай: Муса, Саид, Магомед, как их еще там? Если в нашей истории Насер, уже будучи президентом Египта, обещал «сделать с евреями то, что не завершил Гитлер», то здесь, где немцы дошли до Ефрата, этот будущий кавалер ордена Ленина собрал Арабский легион СС (где заместителем — его лучший друг и будущий преемник Анвар Садат) и творит холокост на земле Палестины. Вот только арабы и дисциплина — это понятия взаимоисключающие, при том что «человек с ружьем» стоит там, как во всех диких странах, куда выше простого крестьянина. Так что текучка в легионе страшная по причине повального дезертирства; к тому же боевая еврейская организация «Хагана» (из которой после вырастет израильская армия) — это уже в тех местах сила, убить могут реально — а так мы не договаривались, Аллах нас возьми! А так как грабить легче, чем пахать, то дезертиры домой не спешат, а сбиваются в банды (которые в протоколе выше названы «коммунистическими партизанскими отрядами»), и если немцы таких «партизан», кого удается поймать, расстреливают на месте, то итальянцы сдают туркам — а те отправляют немцам в качестве рабсилы в уплату за поставки. Но поскольку и работники из этих никакие, то и на заводах от них стараются отделаться в первую очередь, спихивая по разнарядке в солдатский строй. Где от них тоже пользы ноль — ну не умеют арабы воевать, не дано это им. Налететь и пограбить у них получалось, а насмерть драться — нет!

— Однако же у вас они фанатиками были, — сомневается Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, — если взрывались по приказу вместе с врагом. Товарищ Сталин обеспокоен — нам только арабского джихада сейчас не хватало.

Представляю картину — под Берлином строй шахидов с зелеными повязками бросается под наши танки с криком: «Гитлер акбар!»