Северный путь. Часть 3

- Вчера ты заснула в кресле, а я не решился тащить тебя наверх - побоялся разбудить, поэтому перенес сюда. Потом ты закоченела и начала дрожать. Я хотел тебя согреть, но, кажется, заснул сам, - объяснял Николя, продолжая гладить ее по волосам. Странное дело - после проведенной с ней ночи он чувствовал себя намного лучше. Усталость как рукой сняло, словно не было долгих месяцев нескончаемой нервотрепки с учениками и нерадивым учителем. Возможно, чудесное выздоровление как-то связано с этой странной девушкой. Получается, Эйтайни и Тангрум правы: Герда действительно как-то на него влияет. Понять бы, как и отчего. От прикосновений к ней пальцы чуть покалывало. Это ощущение настолько ему нравилось, что он никак не мог заставить себя остановиться.

- Навевает воспоминания, не так ли? - продолжил говорить Николя, надеясь, что так Герда быстрее расслабится и снова станет такой же смелой и нежной, какой была до того, как поняла, что он не спит.

- Да, - едва слышно выдохнула Герда. Он был рад, что она хотя бы заговорила. - Совсем как тогда, в Дикой пуще. Вы тогда еще спасли меня от пса Ужиного короля. Или это была обычная собака и обычная змея? Финист говорит, что я просто заблудилась и перепугалась, а вы этим воспользовались.

- Финист?! - брови тут же взметнулись вверх. Хотелось сказать что-то очень неприятное в адрес неблагодарных оборотней, но он сдержался. Слишком хорошо было сейчас, чтобы все испортить из-за рыжего болвана. - Могу сказать одно, собака действительно страшная, а змея странная. Да я и сам перепугался не меньше твоего, когда потерял компаньона и заблудился в тумане.

- Разве вы можете чего-то бояться? Ну, кроме одержимости, конечно, - предельно серьезно спросила Герда. Николя даже закашлялся.

- К-конечно. Все чего-то боятся.

- А чего вы боитесь сейчас?

Николя внимательно вгляделся в огромные серые глаза с переливающимися жемчужными крапинками. Он слишком мало общался с телепатами, чтобы знать наверняка, общая ли это у них черта - задавать вопросы, ответы на которые даже сам от себя скрываешь до последнего. А может, все гораздо проще, ведь больше всего он сейчас боялся, что полное сладостной неги, безмятежного счастья мгновение потухнет также быстро, как догоревшая свеча.

Словно в подтверждение его мыслей, дверь с резким стуком отворилась. Герда с Николя одновременно повернули головы, чтобы увидеть на пороге всех обитателей дома: удивленного Эглаборга, недоуменно моргающую Майли, хмурого как грозовая туча Финиста и шаловливо улыбающегося Вожыка. Между ног целителя протиснулся кот и, громогласно мяукнув, направился к Герде.

- Так вот вы где! - радостно воскликнул целитель. - А мы вас обыскались. Вы меня так вчера напугали, что я начал волноваться, когда увидел, что вы не ночевали у себя в спальне.

Поймав на себе недовольный взгляд хозяина, целитель осекся.

- Так это... мы подождем снаружи, - поспешил исправить ошибку Эглаборг и вышел, затворив за собой дверь.

Они остались втроем: Николя, Герда и несносное рыжее создание, тершееся возле ног девушки.

- По-моему, нас только что застали на месте преступления, - усмехаясь, заметил Охотник и начал подниматься, понимая, что ничто хорошее не может длиться вечно.

- По-моему, нас неправильно поняли, - ответила Герда, оставаясь лежать на медвежьей шкуре вместе со стремительно занявшим освободившееся место котом.

- Ничего страшного, переживут, - безразлично бросил Николя, расправил одежду и, коротко поцеловав девушку в висок, ушел.

- По-моему, я тоже неправильно все поняла, - проворчала Герда. - Или вообще не поняла. Правда, Шквал?

- Мяу! - охотно согласился кот.

Глава 3

2. Таинственный остров

Весна на север приходила поздно, долгой распутицей спускалась с горных вершин, то подмораживая, то снова отпуская. Лишь к концу цветовника солнце стало пригревать по-настоящему. Оттепель перемежалась несильными заморозками лишь ночью, снег растаял даже в самых тенистых чащах, проросла свежая молодая трава, на прогалинах и солнечных полянах белым ковром зацвел подснежник. Просыпалось от зимней спячки зверье, перелетные птицы возвращались с зимовья, приветствуя родину радостным клекотом.

Оживились и люди. Занялись починкой домов и заборов, копошились в огородах и садиках, пастухи гнали отощавший за зиму скот на высокогорные пастбища, где сочная зелень буйствовала уже вовсю, на окраинах фермеры засевали поля и с нетерпением ждали первых восходов, от которых зависело, насколько благодатным для урожая будет год.