Северный Удел

Впереди догорали костры. У флигелей еще полыхало, а в центре уже лишь поплескивало редкими язычками. Багровым цветом наливались под ветром угли.

Я споткнулся о мертвого жандарма и чуть не упал.

Боль, злость, ненависть, слабость заставили меня зажмуриться и на мгновение поймать перила пальцами.

Бастель, мы вчистую проиграли.

Кровь и трупы. Всех, всех отняли у меня. Матушку и сестру. И Катарину. Все мертвы. Государь император. Сагадеев. Штальброк. Терст. Тимаков. Мертвы.

Конец империи.

О, как бы мне хотелось сойти с ума. Сумасшедшие беззаботны и живут в том мире, в каком захотят. В моем мире все были бы живы и радовались. Не хотите ли чаю, Николай Федорович? Ах, Анна-Матильда, если с вашими пирожками…

Я стукнул костяшками пальцев в холодный камень.

И сморщился: больно. Что ж ты, Бастель, опять поветрие безволия? «Пока жив, делай что должен», – сказал бы полковник.

Ну!

Я выпрямился и, вскинув карабин, одолел последние ступеньки. Скрипнул песок. Где ты, Шнуров?

Тихо. Ни лошадиного фырканья, ни скрипа кожи, ни дыхания.

Глаза ловили отсветы костров, слегка посветлела дорожка. Я осторожно переместился к балюстраде. Голая земля. Труп ребенка. Ямки. Тянет горелым.

Никого.

Я добрел до края дома, посмотрел на раскрытые северные ворота, на тоненько дымящие головешки, на сполохи от догорающей каретной и повернул обратно.

Нет Шнурова. Ушел. Куда только?

И Мальцев… Я видел его жилки, я знаю его хозяина. Такая оказалась тварь! А ведь я ни сном ни духом…

Я скрипнул зубами и вернулся в дом.

Наверху, у бального зала, покачивалась, постанывая, невысокая фигура. Ходила, сбивая и топча свечи.

– Стой! – крикнул я, взяв ее на мушку.

Фигура замерла. Но ее тут же повело к стене, она воткнулась в нее плечом и со свистом втянула воздух. Дрожащие жилки потекли мне навстречу. Северная белесая кровь. Чуть-чуть изумрудных блесток.

Ночь Падения!

– Георгий, вы живы? – спросил я, заковыляв к фигуре.

– Жив, – кивнул Тимаков. – Мы победили?

Он сполз по стене на пол.

– Нет, мы проиграли, – я подал ему руку. – Поднимайтесь.

– То есть все? – поглядел он на меня снизу вверх.

– Нет. У нас много работы.

– Это х… хорошо, – капитан закашлялся. – Меня тут слегка придушили, ноги что-то подкашиваются.

– Ничего.

Я приобнял Тимакова, и мы вместе зашли в зал.

Государь император так и не пошевелился за время моего отсутствия. Разломанные стулья, два мертвых пустокровника, содранные гардины.

Ширмы.

– Погодите, Георгий.

Я опустил Тимакова на один из стульев и двинулся к возвышению.

Одеяла, опрокинутый стол, множество битой и погнутой посуды, остатки еды. Шляпка с цветами. Та, что была у Катарины.

Я выцепил ее пальцами из-под битого кувшина, отряхнул, провел ладонью по головкам цветов. На коже остался мокрый красный след.

Вино.

Диана Зоэль за ширмой изображала беспамятство. Несколько витков веревки прижимали ее к спинке стула.

– Вас не убили, не притворяйтесь, – сказал я.

Ресницы шпионки едва заметно дрогнули. На запястье заведенной за спину руки на мгновение проступила косточка.

– Я не знаю, что с вами делать, – признался я.

– Убить, наверное, – сказала Диана, открыв глаза.

– Не вижу смысла.

– А карабин?

Я посмотрел на оружие в своей руке.

– Это не для вас, это для Лоску… для Шнурова.

– Бастель, – больным голосом позвал Тимаков. – Бастель!

– Развяжите меня, – попросила шпионка.

– Чуть позже.

Я спустился к Тимакову.

Капитан легонько тряс за плечи государя императора. Голова государя безвольно болталась, вздрагивал хохолок черных волос.

– Бастель, это что же? – обернулся ко мне Тимаков. – Они и государя?

В глазах его задрожали слезы.

– Успокойтесь.

Подойдя, я отцепил его пальцы от жандармского мундира.

– Это конец, – ошеломленно прошептал Тимаков.

Грудь мою словно стянули жилками.

– Возможно. Что будем делать со шпионкой?

– Что?

Тимаков потемнел лицом.

– Это та, которая?.. – Он запнулся и попытался выхватить у меня карабин: – Дайте.

Мы затанцевали на месте – два человека, чудом избежавшие смерти. Я был выше. Капитан был чуть сильнее физически. Он надувал щеки, краснел лицом и отжимал мои пальцы.

– Георгий…

– Я просто убью ее, – дышал он. Слезы катились по его щекам. – Она должна ответить. Я же в вас из-за нее…

– И что это изменит? – сипел я.

– Мир будет чище.

Мои пальцы сдавали позиции.

Затем я запнулся о пустокровника, и мы повалились на пол. Тимаков оказался на мне, выкрутил мне руку:

– Пожалуйста… Бастель…

– И что дальше?

Я обессилел.

Даже жилками заплел так, что капитан легко порвал их. Карабин ушел из моих рук.

– Ничего, – Тимаков поднялся, оттолкнувшись от меня.

Пошатываясь, он забрался на возвышение, ударом приклада сбил ширмы. Они со звоном упали.

– Бастель! – вскрикнула Диана Зоэль, дернувшись на стуле. – Господин Кольваро!

– Он не поможет, – качнул головой Тимаков. – В душе он согласен, что вы заслужили смерть. Тем более…

Он задумался, затем вскинул карабин.

– Стойте! – Повернув голову, Диана посмотрела на меня. – Я знаю, куда они движутся!

– Кто?

– Люди, штурмовавшие поместье. Я знаю!

– Откуда?

Я встал. Лицо шпионки пряталось в полутьме.