Северские земли (СИ)

Мстительный питомец хотел было даже подстроить подлянку и разораться в самый ответственный момент, но вовремя сообразил, что за такое злодейство с него сто пудов очки спишут. Потому, скрипя не проклюнувшимися ещё зубами, всё-таки сдержался.

Зато, проснувшись голодным под утро, собрался было разораться на всю катушку. Но не удалось - бдительная Клуша, быстро выхватив его из колыбели, заткнула ему рот в прямом смысле слова.

Ждан мрачно чмокал, Клуша привычно додрёмывала, и всё вроде шло как обычно, но разметавшийся по кровати Антипа вдруг что-то сказал во сне.

- Тише, тише, маленький, не чмокай. Давай послушаем, вдруг он про меня говорит! - и нянька опять захихикала идиотским смехом.

«Ой, дура» - подумал Ждан, но чавкать стал тише – самому интересно было, чем там бредит коварный соблазнитель.

- Не я князя, не я!!! – вдруг отчётливо сказал тиун. – Не вели казнить, заставили меня! И яд не я!!! Нет, нет…

Антипа застонал, а потом громко скрипнул зубами.

- Нет, не надо! - вновь заметался на кровати тиун. – Огнём не надо! Не я это, они, они, душегубы! И засаду они, не я…

И забормотал что-то уже совершенно невнятное.

- О, Господи! – прижатый к груди Ждан ощутил, что его кормилица мелко дрожит. – Страх-то какой, спасибо и борони, Исусе Христе! Что же нам делать-то, маленький.

Клуша всегда разговаривала с ним, с первых дней жизни, но сегодня как никогда Ждану хотелось ей ответить. Он последними словами проклинал старикашку, засунувшего его в тело, у которого даже речевой аппарат ещё не сформировался.

- Рассказать мамке твоей, а, маленький? – меж тем продолжала свой псевдо-диалог Клуша. – Так она сразу допытываться начнёт – откуда слышала? И всё! Погонят меня за блуд греховный! Тебя точно отберут. Да только за то, что я тут при тебе кувыркалась – меня сразу обратно в деревню выпрут, да ещё и батогов всыплют на дорогу. И всё – прощай моя сладкая барская жизнь!

Ждан никогда не видел свою кормилицу такой растерянной. Она сидела, с силой прижав к себе Ждана и тихонько раскачиваясь.

- А вдруг они и впрямь душегубство затеяли? Не отмолю же потом такой грех-то! Да нет…

Похоже, девка начала убеждать сама себя.

- Да нет, быть не может такого, да, маленький? Они ж благородные все, а благородные рази ж душегубами быть могут? Князь вон – княжество своё тебе отписать собрался, не может такому человеку душегуб служить. Ой, не знаю…

Она закусила ладонь и тихонько, еле слышно, завыла.

- Что же мне делать, дуре блудливой, подскажи, маленький? Говорить аль смолчать?

Младенец мрачно агукал.

Она ещё немного посидела, раскачиваясь, потом, явно что-то решив, встала и положила Ждана в колыбель.

- Давай спать, маленький. Утром решу, утро вечера мудренее.

Когда Клуша подваливалась под бок своему хахалю, тот вдруг мгновенно проснулся, вскинулся и сел в кровати:

- А? Что?

- Да я это, я. – шепнула Клуша. – княжича кормить вставала.

А потом, явно решившись, добавила:

- А ты кричал во сне.

- Да-а-а? – зевнул Антипа, и, даже не переменившись в лице, спокойно добавил. – Небось что-нибудь про засады и душегубов орал?

- Да!!! – вытаращила глаза Клуша. – А ты откуда знаешь?

- Да меня много лет кошмары мучат. – опять равнодушно ответил прелюбодей. – Я ещё мальцом был, когда с отцом в засаду разбойничью попал – он тогда торговлей занимался. Нас-то Господь миловал, а людей на моих глазах многих посекли. Крови было… С тех пор и мучат меня кошмары – спужался сильно, говорю же, пацаном ещё был.

- Ой, борони Господь! Страх-то какой! – с явным облегчением закрестилась Клуша.

А длинный тиун меж тем притянул её к себе и шепнул на всю комнату:

- Давай ещё разок, да пойду я, пока не рассвело.

- А это… Ой! А про… Да погоди ты! А про свадьбу ты когда с князем…

- Слушай, потом, всё потом! Иди сюда… И это… Завтра дверь не запирай. Сладкая ты баба, Лукерья.

***

Оставшиеся до отъезда дни прошли как по задуманному – на второй день обе семьи оформили духовные грамоты, вечером отметили это дело, а с утра третьего дня князь с Антипой собрались в дорогу.

Семён с Ариной гостей не удерживали – подумав над словами князя, они и впрямь собрались на следующий же день малым отрядом перебраться в Белёвское княжество, брошенное бесхозным.

Арина простилась с роднёй дома, а Семён решил проводить гостей верхом до тракта.

Выйдя на большую дорогу, все трое остановились.

Спешившись, свояки обнялись на прощание, и Семён хлопнул родича по плечу.

- Ну, доброй вам дороги. Даст Бог – увидимся скоро.

- - А как же! – поддакнул Андрей. – Непременно увидимся. И вам завтра лёгкой дороги. Ты там поосторожнее, на большаке из Воротынска в Белёв разбойники, все говорят, завелись. Белёвские купцы уже в объезд ездить начали, через Козельск. На день дольше получается, но спокойней.

- Разбойники… - презрительно поморщился Адашев. – Я четверых дружинников возьму, из лучших, которых сам бою учил – сам-пятый! Разбойники хороши купчин потрошить, а против воев – со своими ржавыми топорами ничего не стоят. Они к нам и не сунутся, а сунутся – пожалеют.