Северские земли (СИ)

- Тёмный ты. С высшей волшбой самая большая проблема – что никому из смертных свой срок неведом. Думаешь ты, к примеру, что проживёшь ещё лет тридцать, сплёл чары на два месяца – а ты, оказывается, через неделю помереть должен был. А это значит что? Что ты в долги влез. Что ты не только помер, но и в посмертие угодил. И будешь ты скитаться на земле нежитью десятикратный срок долга. Задолжал неделю – десять недель мучится будешь призраком, а то и кем похуже. А муки-то, говорят, в посмертии страшные. Но всё равно – находятся люди, которые сознательно на посмертие идут. Вон, может слышал – лет десять назад старый белёвский князь, умирая, чтобы род свой и клан сохранить, высшее проклятие повесил на тех, кто внука его убить вздумает. А этим чарам цена – год минимум, получается, десять лет посмертия старик на себя взял. И что? И ничего хорошего! Внука всё равно убили, да ещё смертью лютой – живьем волкам скормили. А княжество помирает считай – и всё его стараниями. Почему новый хозяин, зять его, в Белёве и не живёт? Потому что призрак старика всех, говорят, распугал, кремль белёвский запустел совсем, да и весь Белёв обезлюдел изрядно. Оно и понятно – кому охота рядом с нежитью жить? Сам своими руками все и угробил дурной старикан. А вот Алексий молодец, хитрый жук, всё по уму сделал. Помрёт, конечно, но чистеньким помрёт, посмертием не опоганится.

В этот момент дверь вновь открылась, на крыльцо вышла заплаканная Лушка и махнула сыну рукой. Ждан, так и не сказав ни слова игумену, рванул внутрь.

***

Отец Алексий как будто высох – так ввалились у него глаза и щёки. Даже нос-картошка, казалось, заострился, даже лысина какой-то ребристой стала. Только глаза остались прежними – васильковыми.

- Зачем вы это сделали? – с порога закричал Ждан. – А обо мне вы подумали? Как я дальше с этим жить буду?

Он ожидал любой реакции, но не той, что случилась – священник рассмеялся. Надтреснутым кашляющим смехом – но он действительно смеялся. Смеялся долго – минуты две. Потом вытер выступившие слёзы и заявил:

- Ну уж нет, на выяснение отношений я оставшиеся минуты точно тратить не буду.

Потом посерьёзнел и сказал уже серьёзно:

- Ладно, времени мало, поэтому слушайте меня внимательно. Во-первых, себя за меня не виновать. Я сам это решил, я сам это сделал, тебя не спрашивал. Мне всё одно помирать было, не завтра, так послезавтра. Так лучше я своими днями обречёнными тебе годы жизни выкуплю. Это правильно, это справедливо. Так было, так есть и так будет – мёртвые не должны тянуть за собой живых, а амулет этот шансы твои выжить сильно поднимет. И всё на этом, более про это говорить не желаю! Прими как есть. Коли должным себя посчитаешь – добрым людям этот долг верни.

Теперь второе. Я скоро от вас уйду, хочу сделать тебе подарок на прощание. Анфиса, дай книгу, что ты принесла. Глеб, нож дай.

Священник открыл тяжёлую крышку «Измарагда», надрезал синий атлас, которым была обтянута обложка и вытащил из тайника несколько листов. Вновь улыбнувшись, он протянул бумаги Ждану.

- На, держи, малец. Владей и береги.

- Что это?

- Это дворянские бумаги Глеба Адашева, подтверждающие законность владения Даром.

Лушка охнула, закусив угол платка. Ждан, разглядывавший листы, неверяще посмотрел на учителя.

- Откуда? То есть это… Зачем? Двойной говорил, что фальшивки сейчас сразу ловят, а те, кого с фальшивками поймают, казнь запредельно лютую принимают.

- Так то фальшивки. – опять улыбнулся священник. – А это подлинные бумаги. Любую проверку выдержат.

Ждан совсем растерялся, и только и смог повторить:

- Откуда?

- Да всё оттуда же. – глухо ответил священник. – Анфиса, помнишь, как вы с Титом-покойником первый раз в Гранный холм пришли? Как мы с ним о метрических книгах толковали, а ты потом вечером ко мне на исповедь явилась?

- Как вчера было. – немедленно отозвалась Лушка. – И церкву пустую помню, и слова ваши утешительные добрые.

- А вот и проверим. Что я тебе на прощание сказал?

- Что в дело наше не полезете, но не спужавшись, а потому что нам от вашего заступничества только хуже будет. Потом сказали, чтобы я на кордон жить шла, что Тит – хороший мужик, чтобы я не пужалась его вида варначьего. – тут она не выдержала и всхлипнула. - Ну и что вы, если что - чем сможете, тем поможете.