Sex only

Я открываю глаза только когда меня перестают бить волны жестокого оргазма и сталкиваюсь с инопланетными синими глазами. Альберту идет все это нечеловеческое бело-серо-стеклянное вокруг. Он такой же аккуратный и холодный, а цвет глаз добавляет нереальный оттенок.

Только яркие картины на стенах выбиваются из общего стиля. Они больше похожи на Альберта во время секса.

Он тяжело дышит, а я еле ловлю рваный ритм своего сердца. Его член все еще стоит, он-то не кончил. Но он же вызвал меня сюда ради удовлетворения? Значит, как хорошая любовница, я должна отработать по полной.

И я сползаю со стеклянного стола. Ноги подгибаются, но это очень в тему. Мышцы все еще подрагивают, когда я встаю на колени и беру его член в рот. Альберт кладет руку на мой затылок, откидывает голову и закрывает глаза.

Я тоже закрываю. Мои губы, мой язык, мои руки делают все как положено, механически и точно. Это всего лишь минет, я нормально умею его делать, мне не нужно для этого разогреваться или самой хотеть. Я просто выполняю свою функцию. Наверняка не так хорошо, как профессиональные секретарши.

Это, конечно, да.

Но я очень стараюсь. И Альберт достаточно разогрет. Поэтому он довольно быстро кончает, резко выдыхая и прижимая мою голову к себе. А потом падает в кресло.

Я встаю, вытираю губы, натягиваю джинсы, нашариваю бюстгальтер и начинаю его застегивать.

За этим занятием он меня и ловит и молча усаживает к себе на колени. Он уже застегнулся, привел себя в порядок. Только волосы взъерошены, но я знаю, что стоит провести по ним вот так… И они снова выглядят идеально.

В глаза стараюсь не смотреть.

Нет, ну а чего я ждала? Что он будет девственником?

У меня самой вообще-то был муж. И не только муж, кстати. Просто именно Катя… выходит, мои фантазии о ней на коленях перед Альбертом могли быть правдой.

— Карин… — он шепчет мне на ухо своим тягучим низким голосом, а пальцы гладят шею, едва касаются груди. Другой рукой он ловко застегивает оставшиеся крючки на бюстгальтере.

— Мммм? — отзываюсь я.

Знаю, что веду себя глупо. Стараюсь справиться.

— Надо было соврать?

— Нет! — почти кричу. Вот этого я бы точно не простила.

— Ну что тебе сказать, чтобы ты успокоилась?

— Ты опытный, тебе виднее, — я не могу удержаться от шпильки.

Альберт тяжело вздыхает, берет мой свитер и начинает натягивать его на меня.

— Весь мой опыт на тебе ломается. С самого начала и до самого конца, — признается он в итоге, укутывая меня в свои объятия. — Это ужасно. Я давно не чувствовал себя так неуверенно.

— Как это? — я, конечно, как и все, считаю себя уникальной женщиной, но не настолько же.

— Я аналитик. Это моя сильная сторона. Я знаю, что нужно каждому человеку, который со мной общается. От меня, от жизни, от нашего сотрудничества.

— Ну я догадываюсь, что ты умный, иначе не был бы тут, — мне ужасно грустно и хочется уйти, но еще больше хочется, чтобы кто-нибудь утешил и успокоил. А рядом с ним мне гораздо спокойнее, чем с кем-либо еще. К тому же срок нашего недолгого свидания стремительно сокращается. Скоро у него тут будет журналистка.

Острый укол ревности куда-то под лопатку.

— Это не про ум. Это про настоящие желания человека — разницу между тем, что он хочет, и тем, что ему нужно. Очень интересная и тонкая тема. И тому, кто дает людям то, что им нужно, под видом того, что им хочется — открыты все двери.

— Ну молодец, чего, — ворчу я.

Кожа у него на шее сладковатая на вкус, и еще у Альберта сбивается дыхание, когда я трогаю его вот так кончиком языка.

— Тебя я не понимаю. Ты хочешь сказки, тебе нужно тепло. Я дал тебе ровно это, а ты все равно сбежала.

Я хмыкаю. Прав, зараза. Хочу, нужно. Действительно, талант, достойный места в этом кресле.

— Тебе ведь понравились украшения, м? — он тыкается носом в мое плечо, я выныриваю из сладких запахов его кожи и смотрю в глаза.

— Очень. Особенно то, что к ним прилагалось.

— Тогда почему ты заставила их забрать?

Я молчу.

— Я попытался сделать так, как ты хочешь — подарки попроще, голая страсть. Снова не то.

— Это когда ты оттрахал меня в машине и выбросил к цветочкам? — я сжимаю зубы, потому что та боль еще колется шипами под босыми ступнями.

— Хотел пожестче. Хотел показать тебе ровно то, что ты даже не хотела, но требовала. Понял, что сам не смогу.

— То есть завалил дорогими подарками, показал как будет, если буду выеживаться, и назвал это аналитикой? — я прикусила его мочку уха сначала легонько, но в процессе что-то разозлилась и сжала зубы уже всерьез.

Альберт стойко дождался, пока я наиграюсь, обнял ладонью за шею и жестко поцеловал, раздвигая языком зубы и прикусывая верхнюю губу.

— Стерва.

— Манипулятор.

— Нам пора.

— Будешь трахать журналистку? Или секретаршу? Или обоих? А где? — я обвела кабинет взглядом. — Хоть бы диван поставил.

Он впился в меня злым взглядом.

— Что? — изобразила невинный вид.

— И как тебя такую отпускать?

— Поставил на ножки, шлепнул по жопе и позвонил секретарше, чтобы проводила, а по пути обновила запас презервативов.

— Вечером приеду.

— Ты же был занят?