Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр

Мне поручили нелепую задачу – попытаться забрать страусиные яйца из загона, в котором жили страусы. На первый взгляд кажется абсурдным, но на самом деле это довольно опасная вещь. У страусов реально очень птичьи мозги: крошечная голова и глазки с огромными ресницами. Должен вам сказать, их пернатые зады очень удобны, но, с другой стороны, у них еще есть и эти чертовы индюшачьи ноги. Ух ты, что за создание! Тем не менее они лягаются, они готовы разорвать тебя на части, и их клювы похожи на зазубренные разделочные ножи. Моя спина была вся покрыта синяками и порезами. Страусы сильны!

После возникли проблемы, связанные с этим эпизодом. Лагерный врач сказал, что такое задание было опасным, потому что они придумали поручить мне собрать яйца во время кормления птиц. Забирая фальшивые половинки страусиных яиц, я обнаруживал под ними семена, которыми кормили птичек. А страусы просто думали: «Ага, кто-то пытается украсть нашу еду?»

Я, ясное дело, надеялся и реально верил, что зрители проголосуют, чтобы меня отчислили. До того момента у меня не было никакого представления об обратной связи с публикой – я и понятия не имел, как меня воспринимают. Когда же зрители продолжили за меня голосовать, я назвал их в прямом эфире «уебищными мудаками». На сей раз жалоб особых не последовало, если сравнивать с эффектом после шоу с Биллом Гранди. Я думаю, что британская публика поняла, что на самом деле я хотел сказать: «О нет! Еще одна порция всего этого – спасибо!»

Мне очень нравились все эти люди, и я не мог смириться с потерей кого-нибудь из них, но втайне меня реально сводил с ума тот факт, что продюсеры отказывались говорить мне, прибыла ли Нора благополучно в Австралию. Она должна была прилететь отдельно через несколько дней после меня – близнецы все еще находились на нашем попечении, а с детьми иногда невозможно просто «взять сумки и убраться восвояси». Телекомпания предварительно пообещала, что сообщит мне, когда Нора благополучно доберется, но по факту они даже не намекнули мне на это.

Что начало по-настоящему меня раздражать.

– Все в порядке? – спрашивал я.

– Мы не можем вам ничего на это ответить.

– О, зачем все это устраивать?

Мне было бы приятно услышать хоть какое-то утешительное слово, потому что я хорошо знал, что все остальные получают небольшие послабления.

Знать о благополучии Норы стало бы для меня огромным делом. Я все время ходил в ту маленькую хижину, куда можно было пойти и поговорить в объектив телекамеры. Иногда они отвечали мне через динамик, иногда нет. Я продолжал спрашивать: «Почему вы мне не говорите? Вы же знаете, что мы чуть не погибли в Локерби. Мне очень важно услышать, что она благополучно сюда добралась!» Так продолжалось день за днем.

Вот в чем заключалась причина того, что я решил покинуть шоу. Они пытались превратить меня в ту ужасную личность, которую все так ожидали здесь увидеть. «Ну, нет, идите-ка вы на хуй, пока-пока! Здесь нечего выигрывать». Я никогда не расценивал как личный вызов цель этого шоу – стать последним оставшимся. Мне было очень жаль видеть, как люди уходят прямо с самого начала программы. Я, например, предложил, чтобы мы не соглашались с тем, чтобы из лагеря увозили кого-то из нас. Я постоянно твердил об этом, потому что хотел победить систему. Что они сделают, если мы откажемся уходить? Они не могли бы морить нас голодом – мы и так голодали. Один за всех и все за одного… Но знаменитости так не работают. Жизнь – вечный праздник, или праздником становятся расставания?

Поэтому я сказал им: «Я ухожу… сейчас же!» И за мной спустилась специальная команда и отвела в другой лагерь на вершине. С Норой, конечно, все было в порядке. На следующий день они отвезли меня обратно в лагерь для интервью. Ведущие, Энт и Дек, говорили: «О-о-о-о, почему ты ушел, Джонни? Ты должен был остаться, ты мог бы занять первое место!» Они и в самом деле очень милые ребята.

А потом появился экран телевизора, и на нем предварительно записанное видео с моим отцом, спрашивающим меня, почему я ушел. Я подумал: «Черт возьми, папа, тебе и правда нужно это знать?» Чертовски очевидно. Я поговорил с ним много позже и узнал причину, по которой он так расстроился: «Зачем ты сбег оттуды, Джонни? Так я ж поставил на тебя деньхи!»

Естественно, Рэмбо был разочарован тем, что я ушел, и Нора тоже, хотя она понимала, я места себе не найду, не зная, что она в безопасности. Но в итоге вся эта затея обернулась отличной штукой, потому что я многое узнал о себе. Я – выживший.

Каким бы ни был объем моей талии, когда я там оказался, я вышел оттуда чертовски худым. Неужели с меня сошли килограммы! Это реально сильно истощило меня за столь короткое время. У меня появилась достаточно тонкая талия, чтобы носить дизайнерскую одежду, – у меня не было такой лет с восемнадцати. Я подумал: «Ух ты, я должен навсегда остаться этого размера!» Конечно же, мне это не удалось. Первое, что ты делаешь, когда выходишь, – это отъедаешь себе ряху.