На тренировках нас предупреждали о том, что такое азотное отравление, также известное как кессонная болезнь. Для одного из погружений мы отправились в Фальш-Бей, примерно в часе езды к югу от Кейптауна. Мы находились примерно на глубине 25 метров, повиснув над морским дном, веселились, и я определенно точно испытал это – самое близкое состояние, которому оно соответствовало, – кислотный трип. Цвета вдруг стали такими яркими, и мне просто захотелось уплыть в глубину и плавать там вечно. Затем пришло время подниматься, а ты должен подниматься медленно, чтобы по мере подъема пройти декомпрессию, но я не понимал, как пользоваться балластом, поэтому взлетел как ракета. Если бы Рэмбо не придержал меня за ласт, у меня могли бы возникнуть серьезные проблемы, когда я вынырнул бы на поверхность. Пока все это происходило – мне было слегка интересно, зачем он пытается схватить меня за ласт, я решил, что Джон хочет просто меня позлить, – нас преследовала огромная большая белая акула. Как можно не заметить почти 5 метров зубов и мышц?
Надо добавить, что я настоял, чтобы Рэмбо снимали вместе со мной на камеру. Должно было быть так, а не иначе, и точка. Я не хотел, чтобы все выглядело заранее срежиссированным; мне кажется, надо снимать максимально естественно. Зачем притворяться перед камерой? Но тем не менее я не стану отрицать, что, когда камера оказывалась направленной на меня, я прикладывал максимум усилий, чтобы показать свои умения! Команда Пятого канала, должен сказать, была в восторге от моих идей и радостно их обсуждала. Всякая концепция сценария была полностью отброшена, и это реально получилось что-то типа кучи-малы – серия несчастий, одно фиаско за другим – с роскошной фоновой сюжетной линией в образе смертельно опасных огромных акул.
По дороге на одно из наших первых погружений кто-то купил газету, и там, прямо на первой полосе, была статья о паре браконьеров, на которых напала большая белая акула. Один погиб, другой выжил. Господи, это было для нас откровением.
Нам удалось договориться об интервью с выжившим, и мы отправились к нему в трущобный городок в Гансбаае. Когда мы туда приехали, бедняга сидел у одной из хижин и играл с приятелями в домино. Это не выглядело особенно безопасным местом, поэтому мы попросили команду – всех, за исключением переводчика и оператора, – остаться в фургоне, пока мы с Рэмбо пойдем и поговорим с парнем. Но местные жители повели себя очень дружелюбно и разразились приветствиями. Браконьер рассказал нам, как он и его друг ныряли за жемчужной ракушкой абалоном. Шесть часов в море туда-обратно, но они были настолько бедны, что у них не оставалось иного выбора, кроме как пойти на это. На обратном пути на его друга напала акула. Парень, который выжил, видел, как она приближалась, и кричал своему другу, чтобы тот бросал добычу и уплывал, но было уже слишком поздно, акула оторвала от его приятеля кусок плоти, а затем вернулась и прикончила. Парень все кричал и кричал своему товарищу, чтобы тот бросил рыбу, но тот этого не сделал. Выжившему удалось спастись, но он столкнулся с трудной задачей – доплыть до берега, сознавая, что его друг убит. Бедняги. Это была душераздирающая история – не могу себе представить, что выпало на их долю. Просто ужасно. Парень сказал нам, что больше никогда не станет браконьерствовать. Все это, безусловно, нас насторожило, потому что оказалось, что место нападения было неподалеку от того места, где нам предстояло совершить погружение.
В течение следующих нескольких дней мы выполнили несколько тренировочных погружений на открытой воде, и мне дали также специальное разрешение поплавать с зубастыми акулами в аквариуме. Мне даже пришлось примерить один из этих древних водолазных костюмов с большим шлемом и ботинками. Как они вообще ныряли в нем в океан, я реально не понимаю.
Для погружения в клетке с большими белыми акулами мы отправились в «Аллею акул» недалеко от Гансбаая. Мы с Рэмбо не могли дождаться; в этом заключался весь смысл моего здесь пребывания, кульминационная точка моего путешествия. Штукой, которая реально заворожила меня, была абсолютно прозрачная маска для лица с микрофоном, чтобы они могли слышать меня под водой. Я, конечно, не знал, что эта проклятая штука не записывает, поэтому был чертовски доволен, когда начал петь песню Морриса Альберта «Feelings»[410]
большим белым акулам. Как в телевизоре. Когда я вынырнул, то сразу спросил: «Вы засняли это на пленку?» – «А, да, м-м-м-м». Они так и не сказали нам ничего, пока мы не причалили к берегу. Я был в ярости! Это стало бы величайшей штукой в моей жизни – петь «Feelings» акулам по телевизору. Да, я потакаю своим слабостям.