Сезон дождя (сборник)

Час спустя удар по крыше вырвал Элис из сладкого сна. Она приподнялась, прислушиваясь.

– Что это, Джон?

– Спи, – пробурчал тот, переворачиваясь на другой бок.

Жабы, подумала Элис, с губ сорвался смешок… нервный смешок. Она встала, подошла к окну, но посмотрела не на землю, куда могло что-то упасть, а на небо.

По-прежнему безоблачное, усеянное миллиардами звезд. Ее буквально гипнотизировала их молчаливая красота.

Бум.

Элис отпрянула от окна, вскинула глаза к потолку. На крышу опять что-то упало.

– Джон! Джонни! Просыпайся!

– А? Что? – Он сел, приглаживая всклоченные волосы.

– Началось. – Элис хихикнула. – Лягушачий дождь.

– Жабий, – поправил он ее. – Элис, что ты такое го…

Бум-бум.

Он обвел глазами спальню, перебросил ноги через край кровати.

– Это же нелепо. – В голосе слышалась злость.

– Ты о чем?

Бум-дзинъ! Внизу разбилось стекло.

– Черт побери. – Он встал, сдернул со спинки стула джинсы. – Это уже перебор… гребаный перебор.

Еще несколько мягких ударов по крыше, по стенам дома. Элис прижалась к мужу.

– Что это?

– Я думаю, эта безумная женщина и, возможно, старик и несколько их друзей что-то бросают в дом. И собираюсь это прекратить. Немедленно. Может, у них принято так встречать приезжих, но…

БАХ! ДЗИНЫ Из кухни.

– ЧЕРТ ПОБЕРИ! – проревел Джон и выбежал в коридор.

– Не оставляй меня одну! – воскликнула Элис, бросилась следом.

Он включил свет в коридоре, прежде чем спуститься по лестнице. Удары по крыше и стенам множились, и Элис успела подумать: «Сколько же народу пришло из города? Зачем они это делают? Что бросают? Камни, завернутые в тряпки»?

Джон уже спустился вниз, направился в гостиную. Из большого окна открывался тот самый вид, которым они любовались вечером, стоя у автомобиля. Но теперь путь к окну преграждали осколки стекла рассыпанные по ковру. И Джон, не сделав и двух шагов, остановился, вспомнив, что он босиком. Поначалу не мог решить, что же ему делать, а потом увидел какой-то темный предмет, лежащий среди осколков, наверное, булыжник, разбивший стекло, и побагровел от ярости. Наверное, бросился бы к окну, невзирая на осколки, но тут булыжник дернулся.

Это же не булыжник, подумал Джон. Это…

– Джон? – позвала Элис. Дом уже гудел от ударов. Его словно бомбардировали большими, подтаившими градинами. – Джон, что это?

– Жаба, – тупо ответил он, глядя на дергающееся существо среди осколков стекла.

А потом посмотрел в окно. И обомлел от ужаса. Он уже не видел ни холмов, ни горизонта, ни звезд. Черт, да он едва различал амбар, от которого дом отделяли каких-то сорок футов.

Воздух вибрировал от падающих жаб. Три из них влетели в разбитое окно. Одна приземлилась на пол, неподалеку от своей дергающейся подруги. Напоролась на острый осколок, и из нее во все стороны растеклась черная жижа.

Элис закричала.

Две другие запутались в занавесях, закачались под легким ветерком. Одной удалось освободиться. Она мягко приземлилась на все четыре лапки и запрыгала к Джону.

Тот пошарил рукой по стене. Нащупал выключатель, повернул.

По засыпанному осколками ковру к нему приближалась жаба… но необычная жаба. Зеленовато-черная, слишком крупная, слишком тяжелая. Большие выпученные черно-золотистые глаза размерами не уступали куриному яйцу. Но более всего Джона поразила пасть, усеянная страшными, острыми зубами.

Жаба сипло квакнула и подскочила, словно на пружинах, держа курс на Джона. А за ней через окно в гостиную сыпались все новые жабы. Те, что падали на пол, умирали или калечились, но многие, используя занавеску, как страховочную сеть, приземлялись целыми и невредимыми.

–  Уходи отсюда!  – крикнул Джон жене и попытался врезать по жабе ногой. Бред, конечно, но ведь она нападала на него. И ноги не испугалась, не отпрыгнула. Наоборот, раскрыла пасть и ее бесчисленные зубы сомкнулись на пальцах Джона. Дикая, яростная боль пронзила ногу. Инстинктивно развернулся в пол-оборота и изо всей силы ударил ногой по стене. Почувствовал, как ломаются кости пальцев, но и жабу размазало по стене, черная кровь брызнула во все стороны. Пальцы сразу начали распухать.

Остолбеневшая Элис так и застыла у двери в гостиную. Она слышала, что окна теперь бьются во всех комнатах. На ней была одна из футболок Джона, которую она надела после того, как они с Джоном отменно потрахались, и теперь она обеими руками сжимала ее у шеи. Воздух наполняло отвратительное кваканье.

–  Уходи отсюда, Элис!  – повторил Джон. Повернулся, тряся ногой. Жаба, укусившая его, умерла, но висела на ноге, вцепившись в нее зубами, похожими на рыболовные крючки. На этот раз Джон пнул воздух, будто отбивая футбольный мяч, и жаба слетела с его ноги.

Теперь выцветший ковер гостиной усеивали эти зеленовато-черные твари. И все они прыгали к ним.

Джон бросился к двери. Наступил на одну из жаб, раздавил ее и, поскользнувшись на черном желе, едва не упал. Элис отпустила футболку и успела поддержать его. Вдвоем они вывалились в коридор и Джон захлопнул дверь, аккурат в тот самый момент, когда одна жаба прыгнула следом за ними. Дверь разрубила ее пополам. Передняя часть упала на пол. Зубастая пасть открывалась и закрывалась, выпученные глаза таращились на них.

Элис закрыла лицо руками и завыла. Джон попытался ее обнять. Она затрясла головой и подалась назад, волосы упали на руки.

Удары по крыше продолжались, но куда больше их пугало кваканье, доносящееся со всех сторон. Он вспомнил, как старик, сидевший на крыльце магазина в кресле-качалке, посоветовал напоследок: «Неплохо бы и захлопнуть ставни».

Господи, ну почему я ему не поверил?

И тут же пришла новая мысль: «Да как я мог поверить ему? Вся моя жизнь – пример того, что поверить в такое невозможно».

Но удары по крыше, о стену и землю, превращающие жаб в желе, непрерывное кваканье не могли заглушить более зловещих звуков: жабы в гостиной глодали, грызли дверь, пытаясь добраться до них. А кроме того, давили на нее своей массой. И он буквально видел, как дверь начинает прогибаться под их тяжестью.

Повернулся и чуть не ахнул: жабы уже прыгали по ступенькам, спускаясь все ниже.

– Элис! – Он схватил жену за руку. Она завизжала дурным голосом, начала вырываться. У него в руке остался оторванный рукав. Секунду-другую Джон смотрел на него, потом бросил на пол. – Элис, черт тебя побери!

Она взвизгнула, снова вырвалась.

Первые жабы спустились с лестницы и по коридору радостно прыгали к ним. Веерообразное окно над дверью треснуло, сквозь него в коридор вывалилась жаба. Упала на спину, выставив напоказ розовый живот, дергая лапками.

Джон схватил жену, крепко тряхнул.

–  Элис, мы должны спуститься в подвал! В подвале мы будем в безопасности!

– Нет!  – выкрикнула Элис. Его глаза превратились в огромные блюдца, и он понял, что ее сознание парализовано. Она просто ничего не соображала.

Но времени приводить жену в чувство лаской и добрым словом не было. Джон схватил ее за футболку и потащил за собой, как коп тащит к патрульной машине упирающегося уличного хулигана. Жаба, одной из первых спустившаяся по лестницы, прыгнула к ним, и ее зубы ухватили тот кусок пространства, который за секунду до этого занимала голая пятка Элис.

Когда половина коридора осталась позади, Элис поняла, чего от нее хотят, и начала сама переставлять ноги. Они добрались до двери. Джон повернул ручку, толкнул дверь от себя, но она осталась на месте.

–  Черт побери!  – Он толкнул снова, с тем же результатом. Дверь не желала открываться.

–  Джон, скорее!

Элис обернулась и увидела, как жабы волной накатывают на них. Они прыгали друг на друга, сползали на пол, ударялись об оклеенные обоями стены, падали на спину, другие жабы, задевая, переворачивали их. Зубастые пасти и выпученные золотисто-черные глаза множились и приближались.

–  ДЖОН, ПОЖАЛУЙСТА! ПО…

Одна из жаб прыгнула и вцепилась в ее ногу повыше колена. Элис вскрикнула, схватила жабу, ее пальцы пробрали кожу, влезли в черноту внутренностей. Она оторвала жабу от себя, подняла руки и на мгновение эта тварь оказалась на уровне ее глаз. Чудовищные зубы непрерывно сжимались и разжимались, словно какой-то жуткий агрегат. Она изо всех сил отбросила жабу. Переворачиваясь в воздухе, жаба расплющилась о противоположную стену. Не сползла вниз, а просто прилипла к ней.

–  ДЖОН! ГОСПОДИ, ДЖОН!

Джон Грехэм наконец-то сообразил, в чем его ошибка. Поменял направление усилий на противоположное, дернул дверь на себя. Она, конечно же, распахнулась. Джон переступил порог, дернул Элис за руку. С такой силой, что она проскочила мимо него, чуть ли не кубарем скатилась по уходящей в подвал лестнице, вопя во все горло.

Она упадет, успел подумать Джон. Упадет, не может не упасть, упадет и сломает себе шею…

Но Элис не упала. Как-то добралась до земляного пола подвала и, рыдая, сжалась в комочек.

А жабы уже рвались в открытый дверной проем. Джон повернулся и захлопнул дверь. Несколько жаб, успевших запрыгнуть на лестничную площадку, попадали сквозь зазоры между стойками перил. А одну Джон сбросил вниз молодецким ударом кулака. Услышал, как она шлепнулась о металлическую печь.

Цапнул рукой стену, нащупал выключатель, повернул, и тут же Элис завопила в голос. Жаба запуталась у нее в волосах. Она ворочалась, дергалась, квакала, пыталась укусить Элис в шею, напоминая огромную бигуди.

Элис вскочила, закружила по подвалу, каким-то чудом не наталкиваясь на лежащие на полу ящики. Подскочила к одной из опорных колонн, повернулась к ней спиной, дважды крепко приложилась затылком. Что-то чвакнуло. По колонне потекла черная жижа, жаба вывалилась из волос, по футболке соскользнула на пол, оставляя черные пятна.

Элис зашлась безумным криком, от которого у Джона похолодела кровь. Он то ли сбежал, то ли скатился по ступенькам, обнял жену. Поначалу она вырывалась, потом успокоилась. И крик перешел в куда более спокойные рыдания.

Ровный гул ударов падающих на дом и на землю жаб перекрыло куда более близкое кваканье тех тварей, что успели проскочить в дверь. Элис отпрянула от Джона, лихорадочно оглядывая подвал.

– Где они? – выдохнула она осипшим от напряжения голосом. – Где они, Джон?

Но искать жаб не пришлось. Они уже увидели людей и радостно прыгали к ним.

Грехэмы отступили. Джон увидел ржавую лопату, прислоненную к стене. Схватил ее и принялся методично уничтожать приближающихся жаб. Прорваться удалось лишь одной. Она прыгнула с пола на ящик, а с ящика – на Элис, ухватила зубами футболку и повисла между грудей, болтая лапками.

– Замри! – рявкнул Джон. Бросил лопату на пол, шагнул к жене, обеими руками схватил жабу, дернул. Она вырвала из футболки клок материи. Не выпуская его из зубов, попыталась выскользнуть из рук Джона. Бородавчатая, сухая, очень горячая. Джон сжал пальцы. Между ними на пол закапала черная кровь и слизь.

В дверь успели проскочить лишь с десяток маленьких чудовищ, и вскоре Джон расправился со всеми. А потом, обнявшись, он и Элис вслушивались в устойчивый шум жабьего дождя.

Джон посмотрел на низкие окна подвала. Их словно затянуло черным пологом. И внезапно он понял, как выглядит дом снаружи, наполовину погребенный под шевелящимся, ворочающимся толстенным слоем жаб.

– Мы должны подпереть окна, – прохрипел он. – Они могут не выдержать веса жаб. Если это произойдет, они посыпятся в подвал.

– Но чем? – едва слышно спросила Элис. – Чем мы их подопрем?

Джон огляделся, увидел у стены несколько листов фанеры. Подпорки не из лучших, но других не было.

– Вот этим. Помоги мне.