Сезон клубники

Я чуть было не ляпнула свое настоящее имя, которое прозвучало бы как вымышленное. Нет, надо было что-то попроще. Я только открыла рот, как парень остановил меня:

– Подожди, дай я попробую угадать...

Как матрона зрелого возраста, я вдруг подумала: «На чем воспитывается наша молодежь? Это же наверняка он песню вспомнил, этакую блатную-жиганскую: “Как вас зовут, вы мне не говорите, сейчас я сам вам имя подберу!”»

Но, поймав себя на этих возвышенных мыслях, я посмеялась над собой, а вслух сказала:

– Угадаешь с первого раза, я тебя поцелую.

Парень оживился:

– Почему с одного, всегда же говорят, с трех.

– Так то в сказках или в спорте, а у нас с тобой суровая проза жизни.

Он несколько озадаченно взглянул на меня и неуверенно проговорил:

– Марина.

Я чмокнула его в щеку и ступила на землю.

– Эй, а почему в щеку, а не в губы?

– Потому что! Извини, не угадал.

И помахала ему рукой. Шофер медленно закрыл дверцу и так же медленно поехал прочь. Кстати, я тоже не узнала, как его зовут.

Теперь я стояла на обочине дороги. Голосовала. Недолго, но за это время произошло событие, которое заставило меня собрать в кулак все свои силы, чтобы не поддаться охватившей меня панике.

Мимо меня промчалась темно-вишневая «девятка», которую совсем недавно я видела в поле лежащей вверх колесами после столкновения с нашей фурой. Я бы не обратила на нее никакого внимания, если бы на переднем сиденье не торчал тот самый водитель, которого я заставила выпрыгнуть из белых «Жигулей» и кому я придумала кличку Уазик.

Неужели после такого столкновения машину просто поставили на колеса и поехали дальше? «Жигули» не повело, нигде не заклинило, или у них под рукой не было никакой другой машины?

А как вообще он успел так быстро встретиться со своими? Может, до места встречи их подвез Лев Гаврилыч на своей милицейской машине?.. Ну и шутки у вас, боцман!

«Девятка» мчалась как на пожар. Или на захват? Никто из ее пассажиров не обратил внимания на одинокую фигуру девушки в мини-юбке, которая добиралась куда-то автостопом. Определенно, мой ангел-хранитель – или кто там у меня есть? – вовремя подсуетился, заставив меня зайти в универмаг и так основательно изменить свою внешность.

Я еще провожала взглядом своих преследователей, когда возле меня остановилась легковушка, которую я вовсе не останавливала. Просто от удивления я замерла с протянутой рукой: стремительно мчавшаяся погоня произвела на меня прямо-таки гипнотическое действие.

Отчего-то я медлила садиться – то ли никак не могла отойти от своего столбняка, то ли сочла для себя опасным ехать в машине с тремя незнакомыми мужчинами.

Конец моим сомнениям положил прямо-таки залихватский голос с заднего сиденья машины, принадлежащий молодому мужчине, – он гусарским жестом распахнул передо мной дверцу и проговорил:

– Садитесь, девушка, не бойтесь. Мы не едим таких юных леди.

И я села. В крайнем случае у меня с собой пистолет. Тот самый, реквизированный. Вряд ли он не заряжен. В примерочной универмага, где я меняла свой облик, я наскоро его осмотрела. Только для того, чтобы найти предохранитель. Остальное, подумала, придется постигать, что называется, по ходу пьесы.

«Макаров» я положила на дно своего рюкзачка – тяжеловат он для меня. Конечно, и тот, что полегче, я вряд ли смогла бы вытащить быстро, но я уже успела понять, что раз подобного от меня не ждут, то на меня вполне может сработать так называемый фактор неожиданности: много ли «юных леди» носят в своих сумочках боевое оружие? Тут вам не Америка!

Кажется, я на глазах становилась круче и круче, как смазанное бленд-а-медом яйцо.

Между тем сидящие впереди мужчины тоже кивнули:

– Не едим мы девушек, не едим. Мы их любим!

Еще не хватало мне попасть в руки сексуальных маньяков! Я невольно взялась за ручку дверцы.

– Не пугайте детей! – шутливо прикрикнул на них мой сосед и обратился ко мне: – А вы очки хоть на ночь снимаете?

– Снимаю. А разве уже ночь?

– Да, нашей молодежи палец в рот не клади!

– Оставь в покое человека! – отозвался мужчина с переднего сиденья. – Хочет ходить в очках, пусть ходит. У нас свободная страна.

– Ты прав, – проговорил мой сосед. – Мы так рьяно боролись за демократическую свободу, что теперь ею хоть подавись!

– Только попрошу на политику опять разговор не переводить! – потребовал водитель машины, и отчего-то его голос показался мне странно знакомым.

Мало ли на свете знакомых голосов! Я вовсе не собиралась напрягать свои извилины в попытках вспомнить, где я его слышала. Разве мало у меня своих забот? И то хорошо, что мои попутчики вовсе не пытались ко мне приставать или говорить пошлости... В конце концов очки я сняла. Перед ними маскироваться мне было незачем.

– А глаза-то у вас... – пытливо заметил мой сосед.

– У меня что-то с глазами?

– Глаза красивые, ничего не скажу... Но как бы это поточнее выразиться, не по возрасту мудрые.