Сезон Колдовства

— Это началось внезапно… — продолжила колдунья. — Ты думала, что все дело в тяжелой работе. Но потом ее крик стал постоянным. Каждую ночь, каждую гребаную ночь она мучала своих детей. Ты хотела вмешаться, только так и не осмелилась. А вскоре смех превратился в один неудержимый плачь. Дети больше не покидали своей комнаты. Прекрасные времена закончились. Вечера отвоевали себе привычную обреченность, которая теперь имела еще и привкус насилия. Ты слышала каждый удар, каждый всплеск детской души, но и тогда не остановила квартирантку. До флигеля слишком высоко подниматься, а ты такая старая — разберутся сами, разве не так? Ответь, твои мысли двигались именно в этом направление?

Старуха больше не скрывала своих чувств — колдунье удалось заглянуть слишком глубоко, чтобы пробовать ускользнуть от правды.

— Все так, прозорливая, — согласилась хозяйка.

— Но и это ведь еще не все? Чуть позже ты поняла истинную причину этих криков, но тогда было уже поздно. Боль, отчаянье, пустота — они словно скисшее варенье наполнили дом, погрузив тебя в тревожное ожидание непонятно чего или кого. Ты уже приготовила себе петлю и собиралась применить ее по назначению, когда детские голоса внезапно исчезли, будто их и не было вовсе. Только тогда ты осмелилась. Отбросив все сомнения, поднялась во флигель.

— Не надо, не продолжай, — взмолилась старуха.

Но колдунью было уже не остановить. В какой-то момент мне даже показалось, что ее голосом говорит нечто жаждущее правды. Нечто, не способное молчать. Желающее открыть тайну не только разрушенного дома, но и исковерканных здесь судеб.

— Ты хорошо запомнила тот день. Обычно ты забываешь все, что случилось с тобой, уже к полудню. Но только не в этот раз. Тот день ты сохранила до самой смерти. Впрочем, и после нее воспоминания не оставили тебя в покое. Медленно, ступенька за ступенькой, ты карабкалась наверх. А когда приблизилась к двери и протянулась к ручке, тебя внезапно обуял страх. Ты в ужасе развернулась и направилась обратно. Но почему?! В очередной раз решила будто это не твое дело?

Старуху трясло как осиновый лист.

— Прекрати, — в очередной раз прохрипела она.

Но Кейтлин лишь ускорила темп.

— Ну а через пару дней ты все-таки осмелилась зайти в комнату. И все увидела своими глазами…

Рассказ колдуньи внезапно оборвался. И тогда заговорила хозяйка. Ее голос дрожал, но она нашла в себе силы продолжить:

— Это было ужасно. Никогда не думала, что Всевышний позволит мне лицезреть такое зверство. Милые детишки — за что она подвергла их этим мучениям?! За что? Мать не может… не должна совершать такое. Поругать, это да. Но не учинять над собственными отпрысками такое… — В гостиной повисла гнетущая тишина. Но это гнетущее состояние длилось недолго. Избавившись от слез, старуха продолжила: — От этих крохотных тел не осталось практически ничего. Они напоминали лоскутные куклы, которых раскроили на составные части. Все было небрежно раскидано по углам, словно мусор. Именно тогда мне пришла в голову мысль о материнском безумии. Эта молодая особа их так любила и не могла совершить такое. Кто угодно, но только не она!

Я продолжал слушать историю хозяйки и с каждым новым словом ощущал лишь опустошение. Судьба схлестнула меня с настоящим монстром во плоти. Все это время я наделся, что у ведьмы, которую я разыскиваю, обнаружится хоть какое-нибудь слабое место. Ведь она просто жертва темного времени, и мне удастся воззвать к ее благоразумию. Но я ошибся. У этой особы не осталось ничего святого. А вполне возможно, что никогда и не было.

И все-таки, мой прагматичный ум пытался зацепиться за невозможное. Рассуждая как ученый, я рассчитывал, что если мне удастся понять, каким образом ведьме первого порядка удалось обрести такую невероятную силу, то все встанет на свои места. И корень зла обязательно обнаружится где-то в недрах ордена черноколпачных. Но видимо, последовательность моих рассуждений оказалась ошибочной. Прачка попала в орден уже будучи инициированной.

Мысленно сопоставив рассказ старухи с собственными рассуждениями, я задал лишь один вопрос:

— Это вы написали донос на вашу квартирантку?

Старуха посмотрела в мою сторону, немного замешкавшись, но все же кивнула.