Сезон костей

– Тебя лишили алой туники. – Рефаит поставил стакан на тумбочку. – Отныне ты «желтая».

Цвет малодушия. Я хотела ехидно засмеяться, но ребра сразу заломило от боли.

– Плевать на тунику. Будь она хоть в крапинку, Нашира все равно от меня не отстанет. – Мои плечи тряслись от беззвучных рыданий. – Просто отведи меня к ней. Покончим с этим раз и навсегда.

– Ты устала и измучилась, Пейдж. Возможно, когда поправишься, все покажется не таким мрачным.

– И долго мне ждать?

– Если захочешь, уже завтра будешь как новенькая.

Я было нахмурилась, но лицевые мышцы отдались дикой болью.

– Завтра?

– Да. Я попросил водителя захватить из СТОРНа сиоморфин и противовоспалительные средства. Через два дня все должно пройти.

Сиоморфин. Ну надо же! Он ведь стоит космических денег.

– Не видел моего отца в СТОРНе?

– Я туда не заходил. Лишь немногим в архонте известно о нашем существовании.

Рукой в перчатке страж проверил, хорошо ли держится игла в моей вене.

– Почему ты вечно в перчатках? – Во мне медленно закипал гнев. – Мы такие грязные, что дотронуться противно?

– Таков ее приказ.

У меня щеки вспыхнули под синяками. При всей моей ненависти надо отдать ему должное: вон сколько возится со мной.

– Что с остальными? – спросила я.

– Первый и Двенадцатый не пострадали. Ситуле хорошо досталось, но она поправится. – Рефаит помедлил. – Тридцатая погибла.

– Погибла?! Как?!

– Утонула. Мы нашли ее в фонтане.

Меня бросило в дрожь. Амели мне никогда не нравилась, но смерти она не заслуживала. Интересно, кто из банды ее прикончил?

– А Картер?

– Сбежала. Машина подобрала ее на мосту прежде, чем мы успели вмешаться.

У меня отлегло от сердца. Главное, что дар Антуанет – какой бы он ни был – не достанется Нашире.

Оставался самый важный вопрос.

– Что с «Печатями»?

– Ушли. Никогда не видел Наширу в таком гневе.

Слава богу! Они в безопасности. Впрочем, неудивительно. Шайка отлично знает каждый уголок, каждую щелочку в родном секторе; даже раны не помешали Надин и Зику скрыться. Вдобавок все местные ясновидцы подчинялись Джексу. Наверняка помогли перенести раненых.

Я взглянула на стража:

– Ты спас меня.

– Да.

– Если хоть пальцем тронул оракула…

– Говорю тебе – нет.

– Но почему?

– Потому что он твой друг. – Рефаит осторожно присел на край кровати. – Мне все известно, Пейдж. Известно, что ты седьмая «Печать». Только дурак не понял бы.

Я выдержала его взгляд:

– Собираешься рассказать Нашире?

Казалось, молчание длилось вечность. Самые долгие секунды в моей жизни.

– Нет, – покачал он головой, – но она не дура и давно тебя подозревает. Рано или поздно догадается.

У меня скрутило желудок. Страж встал и направился к камину.

– Есть одна проблема, – произнес он, устраиваясь поближе к огню. – Мы спасли друг друга от неминуемой смерти и теперь связаны пожизненными узами, а это грозит определенными последствиями.

– Узы? – Под действием морфина мозг «плыл», доходило до меня туго. – Спасла тебе жизнь? И когда такое было?

– Трижды. Сначала перевязала раны, дав мне время оправиться и пойти за помощью. Потом поделилась своей кровью, предотвратив полусдвиг. Ну и наконец, не сдала меня Нашире. Скажи ты тогда правду, я был бы немедленно казнен. На моей совести много преступлений против плоти; наказание за них – смерть.

Никогда не слыхала о преступлениях против плоти, но спрашивать не рискнула.

– Получается, счет три – один, – хмыкнула я.

– Нет. Мне приходилось неоднократно спасать тебя и раньше.

– В смысле?

– Предпочитаю не вдаваться в подробности. Но поверь, это было много больше трех раз. Теперь мы не просто куратор и ученица и точно не хозяин и рабыня.

Я через силу затрясла головой:

– Что за чушь!

Облокотившись на камин, рефаит задумчиво посмотрел на огонь.

– Эфир отметил нас обоих особой печатью. Отныне мы обязаны всегда защищать друг друга. Золотая пуповина связала нас до скончания времен.

От такого пафоса тянуло захохотать. Происходящее напоминало шутку, если бы не одно «но» – рефаиты никогда не шутили.

– Значит, золотая пуповина?

– Да.

– А к серебряной она имеет отношение?

– Думаю, что да. Только серебряная пуповина – индивидуальна и может принадлежать лишь одному человеку. Золотая же образуется между двумя духами.

– Это еще как понимать?

– Сам толком не знаю. – Страж плеснул темной жидкости в кубок. – Но, судя по всему, золотая пуповина служит аналогом седьмого чувства и появляется, если два фантома неоднократно спасали друг друга от неминуемой смерти. – Он поднял кубок к губам и выпил. – Мы с тобой навеки повязаны, Пейдж. Где бы ты ни была, где бы ни пряталась, я всегда сумею тебя отыскать. Через эфир. – Помедлив, он глухо повторил: – Всегда.

Каждое его слово как ножом резало по сердцу.

– Нет, нет! Это невозможно! – Видя, что страж бесстрастно прихлебывает амарант, я повысила голос: – Докажи! Докажи, что твоя золотая пуповина существует.

– Как пожелаешь. – Он поставил кубок обратно на полку. – Представь, будто мы снова очутились в Лондоне. Ночью, на мосту. Только на сей раз подстрелили меня. И я зову на помощь.