Сезон любви на Дельфиньем озере

— Если бы она знала, что ее драгоценный супруг не теряет времени и отнюдь без нее не тоскует, то она бы наверняка так не грустила, — добавила она.

После этих ее слов Вика ушла на кухню. Я последовала за ней, чтобы проверить, в каком она состоянии, и обнаружила, что она с горящими глазами режет свеклу для винегрета, с такой силой и скоростью орудуя ножом, что казалось, кромсает она отнюдь не безобидный овощ…

И вот, сделав несколько шагов по направлению к Анне Николаевне, Дима вдруг резко повернулся и вытащил из-за стола упиравшегося Ивановского.

— Я не поддаюсь гипнозу, я невнушаем! — отбивался Саша-толстый, что-то спешно дожевывая; но вырваться из цепких объятий морского черта ему не удалось, и вот он уже стоит на площадке у бассейна перед Викой.

— А это мы сейчас проверим, — строгим тоном сказала Вика, протягивая ему кружку с водой. — Я считаю, что ты вполне гипнабелен и через пять минут превратишься в черного ворона.

— А вот и не превращусь, а вот и не превращусь!

— Как хочешь, можешь и не превращаться. Просто повторяй за мной все движения.

И Вика начала монотонным «профессиональным» голосом:

— Все внимание на мне, на моем голосе, на моих движениях. С каждой секундой, с каждым моим словом ты успокаиваешься, ты сосредоточиваешься на себе, на своих ощущениях. Твое тело постепенно теряет вес, руки становятся просто невесомыми, они легко и свободно, сами по себе, повторяют мои движения…

И Вика с самым серьезным выражением лица начала делать какие-то движения руками; но это были не гипнотические пассы, нет — она, держа свою кружку левой рукой, изящным жестом правой обмакивала пальчики в воду, проводила ими по дну кружки, а затем поднимала кисть к лицу и легкими прикосновениями гладила свою кожу.

— Вода в кружке постепенно становится все теплее и теплее…

— Неправда, как была холодная, так и осталась!

— Сейчас потеплеет, — бросила Вика обычным тоном, и вот уже снова ее голос звучал завораживающе: — Руки становятся все легче и легче, постепенно они превращаются в крылья, и вот ты уже можешь летать.

— И тут Вика замахала руками, как будто они действительно стали крыльями; конечно, до умирающего лебедя ей было далеко, но я с удивлением поняла, что меня потянуло взглянуть вниз, проверить, касается ли она ногами земли или нет. Естественно, она не улетела, хоть и поднялась на цыпочки, тем не менее оторваться от земли ей не удалось.

Саша Ивановский, послушно повторявший все ее движения, тоже замахал руками, но у него это получалось далеко не так изящно. В рядах зрителей нарастал гул и подавленный смех.

— Постепенно я превращаюсь в черного ворона… в черного ворона… — журчал голосок Вики.

— А вот и нет! А вот и не превратился! — в голосе Ивановского звучало торжество, но он быстро скис, когда ему под нос сунули зеркало. Насчет ворона можно было еще поспорить, но вот что он стал черным, это точно. Вернее, почернел не он сам, а его физиономия. Дно его кружки подержали над свечкой, а потом, пока он пристально следил за Викой и ее движениями, эта сажа незаметно для него перешла на его руки и лицо.

Партер грохнул. Профессор Лапин упал головой на стол, держась руками за живот, и взволнованная, раскрасневшаяся Вика бросила на него благодарный взгляд.

— Я так боялась, что каким-нибудь образом кружки перепутают и закопченное донышко достанется мне… Представляешь, Таня, как была бы я хороша!

— Зря боялась, я в последний момент на всякий случай еще раз все проверила. Вот если бы с психологическими опытами выступала бы не ты, а я, то твой любимый Димочка наверняка бы подменил кружки.

— Не понимаю, что вы с ним не поделили. — Вика посмотрела на меня удивленно. Ее изумляло, что кто-то, и в частности ее ближайшая подруга, может быть так слеп, что не видит безусловных достоинств ее обожаемого Димы. Впрочем, именно сегодня ей предстояло испытать разочарование: то ли потому, что Анна Николаевна пристально наблюдала за влюбленными парочками, то ли Черкасову что-то взбрело в голову и настроение его переменилось, но он весь вечер держался с Викой очень холодно, так что я даже видела у нее на глазах слезы.

Но, впрочем, праздник продолжался. Когда все наелись и изрядно напились — пить нам предстояло еще весь вечер до ночи, — Нептун зычным голосом призвал всех к бассейну. Внушительно потрясая своим трезубцем, он вопрошал собравшихся — кто не испытал еще крещения водой? Тут же вперед вытолкнули новичков, тех студентов, кто приехал на свой первый сезон.

Свита Нептуна по его приказу тут же побросала всех в бассейн. Долговязый Гоша попытался было удрать, но кто-то подставил ему подножку, и его так, в горизонтальном положении, потащили к бассейну и швырнули туда прямо с размаху. Среди плеска воды, визга и писка девиц и дружного хохота тех, кто еще оставался сухим, можно было различить отдельные выкрики:

— Меня не надо! Я уже десять раз пересекал экватор!

— Куда вы меня тащите? Это единственные мои приличные штаны!