Сезон любви на Дельфиньем озере

Тем более что это были очень симпатичные ребята. Хоть они совсем недавно окончили театральное училище и их еще не узнавали на улице, тем не менее они успели помелькать в кино, и их физиономии уже казались смутно знакомыми. Но звездной болезнью они заболеть еще не успели, и общаться с ними было гораздо приятнее, чем, например, с моим покойным мужем, который считал себя великим дрессировщиком и потому задирал нос перед непосвященными. Игорь и Женя служили в одном театре и были то ли друзьями, то ли близкими приятелями, но трудно было представить более непохожих друг на друга молодых людей. Игорь был добродушный малый, с ленивыми грациозными движениями молодого животного и лицом херувима под шапкой вьющихся волос — отнюдь не белокурых, как можно было ожидать, а смолисто-черных, под стать большим темно- карим глазам, слегка навыкате. Речь у него была слегка замедленная; еще он отличался тем, что очень любил петь, и голос у него действительно был приятный, но это никак не могло компенсировать полное отсутствие слуха.

Поэтому все окружающие приходили в ужас, когда в руки ему попадала гитара, и старались отвлечь его от пения, впрочем, делали это очень мягко, чтобы не обидеть его чувствительную душу. Самое смешное, что он стремился петь и на сцене, интересно, как справлялись с этим его неуемным желанием режиссеры?

Но ни в роли старика Нептуна, ни тритона из его ближайшего окружения — мы решили, что актеры сами распределят их между собой, — петь не надо было, и мы были в этом отношении спокойны. В конце концов морским царем стал Женя — это больше подходило ему по характеру. Высокий и худющий, обросший и оборванный почти как хиппи, Женя обладал тем, что в артисте называется темпераментом, и этот темперамент проявлялся во всем, в том числе и в самых простых ситуациях — он всегда и везде должен был быть на коне. В общем, если Игорю больше подходили голубые положительные роли, то Женю с его блестящими выразительными глазами я почему-то представляла себе в образе Ричарда III. Он и в жизни был строптив и неуступчив и нередко покрикивал на товарища, на что Игорь реагировал с присущим ему юмором и добродушием.

С костюмами дело обстояло очень просто — в домике ихтиологов хранились большие запасы самой настоящей рыбачьей нейлоновой сети с Командорских островов, причем, на наше счастье, зеленой. Театральный грим, как ни странно, нашелся среди разного хлама в кладовке у Елены Аркадьевны.

Трезубец для Нептуна соорудили из облысевшей швабры, в которую воткнули три вилки, причем на кухне столько вилок не нашлось, и эти ценнейшие приборы пришлось конфисковать у Эмилии. Корону для повелителя морских глубин вырезали из фольги.

Впрочем, все это были мелочи. Главным было само представление, и мы уже несколько дней подряд собирались по вечерам у ихтиологов или на Красной площади и писали сценарий. Впрочем, «писать сценарий» — это слишком громко сказано. Дима Черкасов с видом голливудской звезды, как какой-нибудь Скотт Фицджеральд, бросал идеи, требуя, чтобы мы их обрабатывали и доводили до ума. Я, естественно, этого терпеть не могла и постоянно с ним ругалась. Так что основная работа пришлась на долю Ники, Вики, Славика и помогавшего им Геры Котина.

Нельзя сказать, что заняты делом были только мы одни. Серьезно готовились не только к постановочной, но и к кулинарной стороне праздника. За двое суток до Дня рыбака несколько человек было командировано в Сухой Лиман — накануне ночью с неба немножко покапало, и мы надеялись, что этого достаточно, чтобы грибники не вернулись с пустыми руками. И действительно, кое-что они принесли — достаточно для грибного соуса.

В качестве основного блюда был выбран салат из мидий, правда, не без сопротивления Валерия Панкова и студента Гоши, ангелов-покровителей нашей морской выдры Анютки. Анютка уничтожала мидии с фантастической скоростью, и они считали, что грех переводить на людей с таким трудом достававшихся им моллюсков.

Обычно за мидиями отправлялись на веслах студент Гоша и еще два-три человека. Это было нелегкое занятие, потому что ближайшие окрестности вследствие изумительного аппетита Анютки были опустошены в первые же дни ее пребывания на базе, и им приходилось отправляться за добычей все дальше и дальше, так что они скоро смогли бы участвовать в соревнованиях по академической гребле — так они натренировались. К тому же не так-то просто грести против течения по неспокойному морю, и однажды перегруженная ракушками лодка перевернулась, на счастье, у самого берега, так что злосчастные мидии пришлось вылавливать второй раз.

Но демократическая процедура голосования победила, и большинством голосов было решено организовать экспедицию за мидиями. Поэтому в субботу вечером почти все сотрудники базы, те, кто не успел придумать себе неотложное занятие или спрятаться подальше, на всем, что держалось на воде: новом катере (Максим ради такого случая расщедрился на бензин) и двух весельных лодках, — отправились на дальние отмели.