Сезон Маршей

Делярош вел судно уверенно, словно держа перед глазами невидимую карту. Все, что ему требовалось, это точные координаты, которые давала система Джи-пи-эс. «Бостонский китобой» уже миновал Сэнди-Пойнт и Уиндмилл-Пойнт и приближался к Блафф-Пойнту. Пройдя очередную точку, Делярош выключил двигатель и налил горячего кофе из термоса. Он устал, промок и замерз.

Судя по показаниям прибора — 38 градусов, 50 минут широты и 76 градусов 31 минута долготы, — они приближались к Кертис-Пойнту, мысу рядом с устьем Уэст-Ривер. Конечным пунктом их путешествия была другая река, Саут-Ривер, примерно в трех морских милях к югу. Миновав Сондерс-Пойнт, Делярош увидел первый огонек на востоке.

Войдя в устье реки, он прибавил скорости, чтобы еще до рассвета достичь места высадки на берег. «Китобой» прошел под одним старым мостом, потом под другим. Приток, в который они свернули, оказался мельче, чем указывалось на картах, и Делярошу пришлось дважды прыгать в ледяную воду и стаскивать суденышко с песчаной отмели.

Наконец «Китобой» ткнулся носом в землю. Делярош соскочил на берег и потянул суденышко за собой, вглубь болота.

Пробравшись вперед, Ребекка передала напарнику большую дорожную сумку с одеждой, деньгами и электронным оборудованием и сама спрыгнула на траву. Машина, черный «вольво»-универсал с квебекскими номерами, стояла неподалеку, на грязном, разбитом проселке, в том самом месте, где и сказал Директор.

Делярош открыл багажник и поставил сумку. Проехав несколько миль по двухполосным сельским дорогам, мимо залитых солнцем лугов и дремлющих полей, они добрались до шоссе 50 и устремились на восток, к Вашингтону.

Через час они въехали в Вашингтон по Нью-Йорк-авеню, грязному транспортному коридору, протянувшемуся от северо-восточного района города до пригородов Мэриленда. По пути сделали только одну остановку: у придорожной заправочной станции, где переоделись в более приличную одежду. Делярош пересек столицу по Массачусетс-авеню и свернул к отелю «Эмбесси Роу» возле Дюпон-серкл. Там им зарезервировали комнату на имя мистера и миссис Клод Дюра из Монреаля.

Будучи по легенде супругами, Делярош и Ребекка получили номер с одной спальней. Проспали до четырех — он на расстеленном на полу покрывале, она на широкой двуместной кровати. Очнувшись, Делярош не сразу понял, где находится — сон превратился в кошмар с участием Мориса Леру.

Он заказал кофе в номер и занялся сборами: достал из дорожной сумки синий нейлоновый рюкзак, куда положил электронное оборудование, два сотовых телефона, фонарик, набор инструментов и «беретту». Из ванной вышла Ребекка — в джинсах, кроссовках и свитшоте с вышитой надписью «Вашингтон О. К.» и изображением Белого Дома.

— Как я выгляжу?

— У тебя слишком светлые волосы. — Он пошарил в сумке и бросил ей бейсболку. — Надень.

Закрыв сумку, Делярош позвонил портье и попросил приготовить «вольво». Они поехали на запад по Р-стрит. На щитке лежала туристическая карта Вашингтона, но он даже не стал ее разворачивать — улицы города, так же как воды Чесапикского залива, прочно отпечатались в памяти.

Джорджтаун встретил путешественников тихими улочками; этот пригород считается самым престижным из всех столичных пригородов, тротуары здесь выложены красным кирпичом, большие дома выстроены в федеральном стиле, но Делярошу, привыкшему к каналам и живописным фронтонам Амстердама, они казались довольно прозаичными.

Проехав по Р-стрит до пересечения с Висконсин-авеню, Делярош повернул на юг, сопровождаемый громкими ритмами рэпа, которые изрыгал следующий за ними золотистый «БМВ». Наконец он свернул на Н-стрит, и гламурное безумие Висконсин-авеню осталось позади.

Дом, как и предполагал Делярош, был пуст. Прибытие Дугласа Кэннона из Лондона ожидалось во второй половине следующего дня. Вечером он собирался устроить небольшой обед для друзей и близких. План дальнейших мероприятий выглядел так: участие в конференции по проблемам Северной Ирландии в Белом Доме и посещение приемов, устраиваемых всеми сторонами переговоров. Все это было в досье Директора.

Делярош припарковался за углом дома на Тридцать третьей улице, повесил на шею фотоаппарат и под руку с Ребеккой совершил прогулку по тихому кварталу. Время от времени парочка останавливалась, чтобы поглазеть на тот или иной величественный особняк. Как и в Амстердаме, люди здесь не завешивали окна, позволяя прохожим заглянуть в дом и оценить достаток его хозяев.

Побывав здесь однажды, Делярош знал, с какими трудностями сталкивается человек его профессии на Н-стрит. Здесь не было ни кафе, где можно, не привлекая к себе внимания, посидеть за чашкой кофе, ни магазинов, куда заворачивают убить часок-другой, ни площадей и парков для неспешных прогулок — только огромные дорогие дома, любопытные соседи и бдительные охранные системы.