Сезон охоты на эльфов (СИ)

   Франкенштейн ни на йоту не отличался от своих газетных портретов - широкоплечий гигант с аристократическими чертами лица и лишь едва тронутыми сединой волосами. Дорогой костюм сидел на нем как влитой.

   - Кажется теперь я знаю, от кого Пратт унаследовал свою страсть к хорошим тряпкам, - не удержался Урбан.

   - О, какой великолепный экземпляр! - воскликнул Франкенштейн, обратив внимание на спутника Урбана.

   - Благодарю вас, сэр, - безразличным тоном произнес Пратт. - Меня создали на одной из ваших фабрик.

   - Констебль Пратт, вы позволите провести небольшое обследование в моей домашней лаборатории?

   - Вообще-то мы здесь по служебному вопросу, - Урбан кашлянул, привлекая внимание восторженного Франкенштейна.

   - Всего несколько замеров, умоляя вас, господа!

   Энтузиазм ученого было сложно загасить, и Урбан взглянул на напарника. Тот пожал плечами.

   - Что ж, прошу вас за мной! - Франкенштейн распахнул двери и вышел в холл. - Там у меня есть все необходимое.

   Вряд ли то помещение, куда полицейских привел Франкенштейн, он использовал для приема особ из Букингемского дворца. Несколько столов занимали бурлящие реторты и змеевики, перегонные кубы и тигли, в углу тихо позванивал покрытый вязью глифов атанор. До самого стеклянного потолка громоздились полки с книгами на всех языках мира и герметическими атласами Королевского научного общества. Однако среди этого хаоса в первую очередь внимание привлекал портрет бледной черноволосой девушки с огромными печальными глазами.

   - Прошу вас, констебль, садитесь сюда, - Франкенштейн указал на опутанное проводами кресло. - Вы же, детектив Урбан, можете пока задавать вопросы.

   - Видите ли, сэр, - начал Урбан. - Мы расследуем печально известные события в Уайтчепеле и почерк преступника, известного вам из газет как Кожаный Фартук, навел нас на некоторые размышления...

   Тем временем Франкенштейн наложил на грудь и руки Пратта каучуковые жгуты, провода от которых тянулись к замысловатой конструкции из труб и поршней. Урбан почувствовал, что подобное обращение с напарником начинало его раздражать.

   - Никто, думаю, кроме вас, не сможет дать нам верное направление, - продолжил Урбан, наблюдая за манипуляциями ученого. - Как вам должно быть известно, убийца похищает части тел своих жертв...

   Франкенштейн, оторвался от прибора, соединенного проводами со жгутами.

   - Вы подозреваете, что он хочет создать женщину-кадавра?

   - Э-э, видите ли, сэр Виктор, все не так просто. У одной из жертв было изъято сердце... И кое-кто из моих источников сообщил мне, что вы были единственным человеком, который создал кадавра без механических элементов...

   - О, и это дорого мне обошлось! - Франкенштейн, наконец, оставил в покое свои приборы и Пратта.

   Он взял со стола бутылку и плеснул из нее в стакан немного темной жидкости.

   - Вы не составите мне компанию, детектив Урбан? - спросил Франкенштейн. - Это отличный коньяк. Я, знаете ли, так и не привык к виски.

   Урбан сглотнул тягучую едкую слюну. Соблазн был практически непреодолим.

   - Благодарю вас, сэр, однако мы находимся при исполнении.

   Франкенштейн залпом опрокинул стакан.

   - Что ж, я постараюсь быть краток, - он взял с подноса персик и впился в него зубами. - Констебль Пратт, я попрошу вас несколько минут посидеть спокойно, пока мой эфирометр снимает данные.

   Покончив с персиком, Франкенштейн вытер влажные губы салфеткой и заговорил.

   - В 1816 году...

   - Э-э... Простите, сэр, в 1816-м? - переспросил Урбан.

   - Все верно, детектив, - улыбнулся Франкенштейн. - Я много времени посвятил расшифровке трудов Николаса Фламеля, и, без лишнего хвастовства, могу сказать, что многого добился в вопросах продления человеческой жизни. Так что мне намного больше лет, чем кажется. Так вот, в 1816 году я обучался в университете города Ингольштадт. Там, по молодости, я и увлекся идеями создания живой материи из неживой... Результатом моих изысканий стало чудовище, тело которого я собрал из похищенных частей тел покойников. Я оживил его с помощью атмосферного электричества и алхимических эликсиров, запустивших жизнетворные процессы в мертвых тканях. Однако, когда чудовище ожило, я, признаюсь, испугался дела рук своих и бежал уничтожив все сведения об оживившей монстра машине. Чудовище возненавидело меня, ибо я дал ему жизнь, но мир отказался принять его. Оно преследовало меня несколько лет, погубив моих родственников - братьев, отца и возлюбленную мою жену Элизабет...

   При этих словах Франкенштейн указал на висевший на стене портрет.

   - После этого я вернулся к работе над кадаврами - именно тогда я решил заменить их сердца и мозг механизмами. Создав первые модели, я стал преследовать монстра, поставившего своей целью уничтожить меня. Я загнал его на Северный полюс. Там нам удалось сбросить чудовище в разлом, где его раздавило движение льдов... Но после всего произошедшего, я не смог заставить себя вернуться в Швейцарию, и прибыл в Соединенное Королевство, где мне был предложен пост придворного алхимика.

   Внимание Франкенштейна привлек заскрипевший графопостроитель, принявшийся выводить замысловатые знаки на выползающей бумажной ленте.