Сезон охоты на людей

– Так точно, капрал, сэр, – пролаял Кроу, с немалым ехидством подражая молодому рьяному кадровому служаке, на которого, впрочем, он при всем старании никогда не смог бы походить.

– Мы любим наш корпус, верно, Кроу?

– Так точно, капрал, мы любим наш корпус!

– Отлично, Кроу, – похвалил он.

– Донни! – позвал водитель, от нечего делать поглядывавший в зеркальце заднего вида. – Приперлись какие-то флотские парни.

«Вот дерьмо», – подумал Донни.

– Донни, ты переходишь в военно-морской флот? – осведомился Кроу. – Говорят, там можно сделать хорошее состояние, поставляя резиновые влагалища ребятам с ядерных подлодок. Ты мог бы...

Все расхохотались. Надо отдать Кроу должное, он умел позабавить.

– Ладно, Кроу, – ответил Донни, – у меня есть для тебя два предложения. Я могу или сообщить о тебе в рапорте, просто для забавы, или же поберечь бумагу и постараться выбить из тебя дерьмо. Так что пока я буду трепаться с этими парнями, возьмешь у каждого в рот. Учти, рядовой, это приказ.

– Есть, капрал, сэр, – отозвался Кроу, глубоко затягиваясь сигаретой.

Донни застегнул китель на все пуговицы, надвинул белую фуражку пониже на глаза и вышел из автобуса.

Там стоял Вебер, одетый в хаки.

– Доброе утро, сэр, – приветствовал его Донни.

– Доброе утро, капрал, – отозвался Вебер. – Не могли бы вы ненадолго отойти в сторону?

– Как прикажете, сэр, – сказал Донни.

Когда они отошли подальше от автобуса, Донни негромко сказал:

– Послушайте, приятель, какого черта? Я полагал, что это должно оставаться в тайне. А теперь все раскроется.

– Ладно, Фенн, поменьше пыли. Скажете им, что мы из Пентагона и проверяем ваш послужной список по Южному Вьетнаму перед увольнением из армии. Самая обычная бюрократия, ничего особенного.

Немного в стороне стоял оливковый правительственный «форд», на заднем сиденье которого восседал лейтенант-коммандер Бонсон и глядел сквозь темные очки прямо перед собой.

Донни влез в машину; двигатель был включен, и холодный воздух из кондиционера в первое мгновение прямо-таки обжег ему кожу.

– Доброе утро, Фенн, – сказал коммандер. Он сидел в напряженной позе – обычный штабной служака из кадровых офицеров.

– Сэр.

– Фенн, я собираюсь сегодня арестовать Кроу.

Донни сквозь зубы набрал полную грудь сухого, режущего горло воздуха.

– Прошу прощения, сэр?

– В шестнадцать ноль-ноль я приду в казармы с группой агентов разведслужбы в штатском. Мы отправим его в бригадную тюрьму военно-морской верфи.

– Разрешите спросить, в чем он обвиняется?

– Разглашение тайны. Военно-морской уголовный кодекс Министерства обороны, статья 69-455. Неправомочное владение засекреченной информацией. А также статья 77-56В, неправомочная передача или распространение засекреченной информации.

– И... на каком же основании?

– Ваши сведения, Фенн.

– Мои сведения, сэр?

– Да, ваши сведения.

– Но я ничего вам не сообщал. Он побывал на двух-трех вечеринках, где размахивали флагом Северного Вьетнама. Да такие флаги висят в каждой второй квартире в Вашингтоне! Я их повсюду вижу.

– Вы видели Кроу в обществе известного радикала-организатора.

– Но меня и самого видели в обществе этого парня! У меня нет никакой информации о том, что он каким-то образом вредил безопасности корпуса морской пехоты или передавал секретные сведения. Я видел, как он разговаривал с парнем, только и всего.

– Его видели в обществе Трига Картера. Вы же знаете, кто такой Триг Картер?

– Э-э... Ну, в общем, сэр, вы говорили...

– Расскажите ему, Вебер.

– Фенн, об этом говорилось сегодня утром на совещании Министерства обороны, нашей секретной службы и ФБР, – сказал Вебер. – Картер теперь подозревается в участии в действиях «Штормового подполья». Он не простой пацифист с плакатом и цветами в волосах, а крайний радикал и вполне может быть связан с бомбистами из «Штормового подполья».

Донни на мгновение лишился дара речи.

– Триг?

– Вы что, до сих пор ничего не понимаете, капрал? – рявкнул Бонсон. – Эти два милых мальчика намерены Первого мая устроить нечто впечатляющее и кровавое. Мы должны остановить их. Если я посажу на цепь Кроу, этого, возможно, будет достаточно, чтобы спасти несколько жизней.

– Сэр, я не видел ничего такого, что могло бы...

– Да заткнитесь же вы наконец, капрал! – взревел Бонсон.

Он подался вперед, вперив в лицо Донни яростный горящий взгляд. Можно было подумать, что он ненавидит весь мир и считает Донни ответственным за все свои разочарования, за всех женщин, с которыми ему не удалось переспать, за студенческие организации, в которых он не состоял, за школы, в которых ему не довелось учиться.