Сезон отравленных плодов

Двадцать восьмого декабря они закрывают точку позже обычного: перед Новым годом покупателей много, хорошая касса, Раевский попросил задержаться (за дополнительную плату, разумеется). Даша забирает Глеба, он с пакетом – «бабушка подарила», внутри большой набор и килограмм конфет. Глеб рассказывает о мультиках, которые смотрел (у бабушки он постоянно смотрит мультики), какой-то безумный сюжет с роботами-зверями, которые спасают мир (куда без этого, мир тонет во зле и ждет, когда его спасут).

Они поднимаются на этаж, Даша отпирает дверь и лишь потом замечает у квартиры напротив Саню. Небритый, пьяный, он смотрит на них с Глебом, сложив руки на груди.

Даша заталкивает Глеба в квартиру, хочет скорей запереться, но Саша быстрее, он успевает всунуть ногу в щель.

– Ку-у-уда, с-сука?

Он заходит в квартиру, протягивает руку.

– Ключ.

Даша вкладывает связку ключей ему в ладонь. Саша запирает дверь, ключи кладет в карман.

– Пиздуй к себе, – говорит он Глебу.

Глеб держится за Дашу, не двигается, и Саша так долго, так тяжело смотрит на него, что делается страшно.

– Иди. – Даша толкает Глеба. – Иди к себе.

Глеб нехотя начинает раздеваться: снимает шапочку, расстегивает куртку, поглядывает на Сашу.

– Иди, в комнате разденешься.

Когда Глеб закрывает дверь к себе, Саша хватает Дашу за волосы и бьет головой о стену.

Даша открывает глаза. Она на кухонном полу у батареи, хочет подняться, но не может – одна рука прикована наручниками к трубе. В квартире тихо, первая мысль – о Глебе.

Глеб, хрипит она, челюстью больно шевелить. Глеб!

Да в порядке он, телик смотрит, отвечает Саня. Он выходит из туалета, застегивает ширинку. Даша пытается перевернуться, чтобы сесть. Голые ступни скользят по крови, между ног кровь, пропитала спущенные джинсы, на языке кровь. Кухня покачивается, плывет немного.

Два часа дня уже, говорит ей Саня. В Волгограде хачики вокзал взорвали, жертв пока не называли, я скажу тебе, если вдруг что.

Спасибо, отвечает Даша. Дай попить.

Саня поит ее из стакана. Когда он вот так сидит над ней, видно, что низ свитера у него тоже в крови. Засохшей.

Этот свитер Даша подарила ему на прошлый Новый год. Хороший, кашемировый.

Отпусти, просит она. Глеба покормить надо.

Я уже кормил, говорит Саня. Яичницу сделал, ты будешь?

Даша будет. Даше нужны силы, все будто в тумане.

Саня садится за стол, глядит на Дашу сверху вниз.

Зай, ты развестись решила, что ли?

Я же тебе не разрешал, зай, он говорит и наливает водки, хлопает одну. Закусывает солеными огурцами из банки, стояла в холодильнике.

Я тебя не отпускал.

Он поднимается, подходит к Даше.

Приказа такого не было, ты поняла?

Он бьет ногой в живот, туда, где яд.

Она упросила Сашу снять наручники только ночью. Говорила, что очень больно ей, живот болит. Что хочет по-большому в туалет. Много чего говорила, на самом деле, но только туалет сработал.

«Сри под себя», – сказал ей Саша, но наручники в итоге расстегнул. Покачивался, когда наклонялся, совсем нажрался. В Дашу он тоже влил водку, много, Дашу снова тошнит.

Сейчас он сидит напротив за столом и смотрит на нее. Даша следит, как закрываются его глаза: все медленней и медленней, вот-вот уснет. Сидеть больно, Саша ей там все порвал. Живот ноет. Когда Даша писала, моча была с кровью.

Краем глаза она видит – по коридору тенью крадется Глеб. Сказала бы ему найти запасные ключи в нижнем ящике под зеркалом, но так, жестами, не объяснишь.

Даша указывает ему на дверь, стой там, мол. Глеб кивает, обувается.

Хороший мальчик.

Санины глаза закрылись. Больше не открываются.

Даша встает. Берет из мойки керамический нож, идет тихонько в коридор. Мир сжимается и пляшет – от выпитого? От сотрясения, кровотечения? Осторожно, чтобы не звякнуло ничего, Даша выдвигает ящик, достает ключи. Вытаскивает мобильный из сумки, набирает 102. «Пожалуйста, помогите», – шепчет девушке на том конце. Называет адрес, поглядывая в сторону кухни.

«Я вас не слышу, женщина, перезвоните», – отвечают ей из телефона и вешают трубку.

С кухни доносится яростный рев, и Даша роняет мобильник, быстрее отпирает дверь, выталкивает Глеба, выбирается сама.

Ее хватают за ворот кофты.

Даша вырывается, падает на стену. Саня прижимает ее телом, удивленно вздрагивает. Рукоять ножа больно впивается под ребра. Даша отталкивает Саню, и он летит – мимо Глеба, спиной вперед, головой вниз, как-то неловко очень. Ломается о ступени, раскидывает руки-ноги пролетом ниже.

Больше не шевелится.

Ниже этажом кто-то открывает дверь.

– Я вызываю полицию, слышите? Сколько можно орать, совсем стыд потеряли!

Дверь закрывается, в подъезде снова тихо.

Даша садится на ступени. Все еще держит пустую рукоять – керамическое лезвие сломалось и осталось в Сане. За другую руку берется Глеб, сжимает крепко. Даша сжимает в ответ его ладошку. Шмыгает разбитым носом. Живот болит.

– Придется тебе пожить у бабушки еще, – говорит она.

6 2013 декабрь