Сезон пурги и пепла

– Да уж конечно, – ком закинул ногу на ногу и подбоченился. – Были б местными, всякие глупости бы не спрашивали. Диво, конечно, что где-то ещё лысые живут. Ну да чудес в мире и так вдоволь. Кто знает, чему придётся удивляться завтра?

Лугин повернулся к Азарю.

– Мне нравится этот парень!

Азарь и Трес расхохотались одновременно.

– Глупые братья у нас тоже имеются, – продолжал ком, – те, что на четырёх лапах ходят и разговаривать не умеют. Вот их, пожалуй, медведями можно было бы назвать… Но тоже лучше не надо.

– Так почему вас не стоит медведями называть? – вернулся к этой теме Азарь. – Это у вас какое-то оскорбление или что?

Ком замолчал и уставился на дно своей миски.

Лугин повернулся к Азарю и постучал указательным пальцем себе по лбу. Молодой лишь развёл руками.

– В общем-то нет, – продолжал медведь после недолгой паузы, не обращая внимания на людей, – никакое это, конечно, не ругательство…

Философы обратились в слух. Лугин отставил питьё.

– Некоторым даже нравилось, когда нас называли мишками. Мило так. Говорю же, мы жили с лысыми в ладу.

– Жили? – тут же почуял неладное Азарь.

– Да, – кивнул Трес. – Мы с лысыми веками мирно существовали бок о бок, помогали друг другу, устраивали гуляния… Они в нашу честь даже целый праздник придумали.

– Комоедица! – догадался Азарь.

Косолапый кивнул.

– Комоедица. Весело жили, дружно. Пока не появилась она.

Лугин закатил глаза, дескать, опять всё из-за бабы. В порыве сладкой мстительности Азарь с удовольствием хорошенько ткнул его локтем в бок. Учитель стиснул зубы, но ничего не сказал.

– Млава. Она явилась из-за ручья и самовольно вломилась в берлогу к… – медведь слегка помялся, видимо, подбирая слова, а потом махнул косматой лапой. – Не знаю, как это на ваш язык перевести. Мы называем их гщшоыа…

– На что это похоже? – спросил Азарь. – Это какое-то занятие или…

– Кровное родство. Трое комов от одной матери.

– Мужики? – уточнил старый философ.

Медведь кивнул.

– Тогда братья по-нашему, – заключил молодой.

– Ну, стало быть, братья, – согласился Трес. – Кудер, Мунда и Зок. Вот к ним она и забралась, пока гщш… Братьев не было. На редкость наглая девица, я таких ещё не видал. Честно. Она за раз сожрала у них все запасы и выспалась в соломе так, что та… гхм… пришла в негодность. Вот что бы вы сделали, когда б застали такую в своей землянке?

– Я бы с ней поговорил. Быть может, бедной девочке нужна помощь, – ответил Лугин.

– Ага, но сначала заставил привести всё в порядок и заново наготовить еды, – согласился Азарь.

Молодой так увлёкся беседой, что самостоятельно, ни у кого не спрашиваясь – совсем как та девица, – схватил кувшин с отваром и подлил себе.

– А мы, комы, прогнали бы её взашей, – проревел Трес. – Но они жить её у себя оставили. Души в ней не чают и пылинки… как это?..

– Сдувают, – подсказал Азарь.

– Вот-вот… И всё бы ничего, но эти трое у нас вроде как за вожаков. У вас это вроде как «старый стал» называется.

Азарь и Лугин вылупились на медведя, а через мгновение покатились от хохота.

– Староста, а не старый стал! – поправил его Азарь. – Но суть, в общем, передана верно. Так что? Ну, и пусть бы себе жила она с этими троими… А-а, – догадался молодой. – Похоже, девица почувствовала власть и начала наглеть.

Трес глубоко вздохнул.

– Да, дела… – протянул Азарь. – Совсем плешь проела?

Медведь только махнул лапой и полез в сундуки. Там он рылся некоторое время, а потом достал небольшой пузатый бочонок. Лёгким движением выбив крышку, он сделал хороший глоток через край. Потом предложил гостям. Лугин насторожeнно отказался, а вот Азарь решил полюбопытствовать.

В бочонке оказалась отменная медовуха.

Трес уселся рядом с учёными и обнял бочонок, как родное дитя.

– Хитрющая зараза. Подойдёт к тебе, так белой рученькой по шерсти погладит, моську жалобную сделает и голосочком таким нежным, жалостливым говорит: «Мишка, мишка, сделай, пожалуйста, если можно…» А ты поди ей откажи.

Медведь замолчал. Молчали и философы. Трес лакал хмельной мёд прямо из бочонка и мрачно смотрел прямо перед собой. Лугин пристально глядел на него. Азарь сидел с закрытыми глазами, привалившись затылком к земляной стене, и не то о чём-то размышлял, не то спал.

Внезапно ком встал и навис над учёными.

– Разберитесь с ней. С Млавой этой.

Азарь и Лугин с изумлением уставились на него.

– Изведите как-нибудь, а? А мы отблагодарим. Да хоть, не знаю… Прям к Позвиду вас отправим, только избавьте нас от этой, – и тут Трес прорычал что-то непонятное на своём, медвежьем языке, но люди примерно догадывались, что едва ли он называл эту Млаву юной прелестницей.

– А почему вы сами с ней не разберётесь? – спросил Азарь. – Ну, или с этими – как их там? – Мунда… Мында и компания.

Трес вздохнул, а потом вздёрнул голову и гордо произнёс: