Сезон воронов

Разъяренный взор зеленых глаз Элспет замер на царапинах на бедрах и животе Дункана. Юноша вдруг осознал, что совсем голый, подобрал с пола плед и завернулся в него. Потом, сдерживая волнение, ровным тоном спросил:

– Зачем ты пришла?

– Зачем я пришла? – язвительно переспросила Элспет. – Зачем я пришла? Да как у тебя язык поворачивается… – Ярость закипала в ней. – Я ждала, когда ты вернешься, представь себе! Места себе не находила! Молила небо, чтобы ты уцелел! Плакала, ночей не спала! И ты… Ты спрашиваешь, зачем я пришла?

Ошарашенная Марион уставилась на Дункана, бледнея буквально на глазах.

Элспет с ненавистью в голосе продолжала:

– И пока я тебя ждала, ты развлекался с этой грязной шлюхой Кэмпбелл! Fuich!

– Дункан, кто это? – дрожа всем телом, едва слышно спросила Марион.

– Марион, я потом объясню.

Холод, ворвавшийся в дом через открытую дверь, окутал их, проникая в самую душу. Дункан не знал, что делать. Хуже и быть не могло. Он, конечно, собирался поговорить с Элспет, но не теперь, не при Марион, которая несколько минут назад понятия не имела о ее существовании. Прежде всего успокоиться, взять себя в руки… Кстати, не мешало бы это сделать и Элспет. И Марион тоже. При взгляде на нее у Дункана оборвалось сердце. Она совершенно растерялась. Сначала нужно поговорить с ней…

– Элси, иди домой!

– Не я уйду, а эта мерзавка! – крикнула Элспет, с ненавистью глядя на Марион, которая никак не могла прийти в себя.

– Дункан, объясни наконец…

– Так ты ей не сказал? – высокомерно поинтересовалась Элспет. – Ты не сказал ей обо мне, потому что хотел всего лишь переспать с дочкой этого мерзавца Гленлайона, переспать и забыть, да? – Повернувшись к Марион, она вздернула подбородок и сказала новым, снисходительным тоном: – Я его невеста, а ты… ты просто случайная подстилка…

– Уходи! – зло прикрикнул на Элспет Дункан. – Я позже приду и все тебе объясню.

– Не надо. Алан мне уже все рассказал.

– Алан? Вот сукин сын…

Он решительно подошел к Элспет и схватил ее за руку с намерением вывести за дверь. Ему не хотелось оскорблять девушку, ее гнев был вполне понятен. Но обидные слова, обращенные к Марион, разозлили его не на шутку.

– Еще раз говорю тебе: иди домой!

И вдруг Элспет с рыданиями повисла у него на руке.

– Отправь ее домой, Дункан! Я никогда тебе не вспомню… Я забуду! Я понимаю, это мужская слабость… С вами, мужчинами, это бывает…

– Нет! – отрезал он, стискивая зубы. – Ты не поняла, Элси. Марион – не «слабость», как ты сказала, она – моя жена.

Жалобный стон сорвался с перекошенных губ Элспет. Глядя на него расширенными от изумления глазами, она пятилась к двери, пока не ударилась спиной о наличник. Обескураженная, ошеломленная, она в последний раз посмотрела на ту, что украла у нее возлюбленного, потом перевела взгляд на Дункана. Она так ждала его, а он ее предал… Предал клан, приведя на свое ложе дочку заклятого врага!

– Лучше бы умер ты, а не Ран!

Яд, которым сочились ее слова, парализовал Дункана. Юноша побледнел как полотно, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не ударить Элспет. Отвергнутая возлюбленная между тем повернулась и скрылась в пятне яркого света, проникавшего в выстуженный дом с улицы.

Несколько минут Дункан стоял неподвижно, глядя в пустоту. Потом одним яростным движением закрыл дверь и прижался к ней горячим лбом. Тело его содрогалось от злости, ненависти и холода. Громкий шорох вернул его к реальности.

– Марион, я… – начал он оборачиваясь. – Куда ты собралась?

Девушка поспешно одевалась, всхлипывая и вытирая глаза рукавом. Не ответив, она нырнула под кровать за чулком и башмаком. В два шага он преодолел разделявшее их расстояние, схватил Марион за руку и заставил посмотреть себе в лицо.

– Куда ты собралась? И зачем? – спросил он со страхом в душе.

– Возвращаюсь домой, в Гленлайон. Туда, откуда мне не стоило уезжать.

И она резко его оттолкнула. Слезы катились градом по ее шелковистым щечкам. У Дункана оборвалось сердце.

– Нет, Марион, останься!

– Если ты думаешь, что я стану делить тебя с этой… этой… Господи! Да что б вы все провалились!

Она громко всхлипнула и трясущимися от гнева и унижения пальцами принялась затягивать шнуровку корсажа. Шнурок все время выскальзывал, и Марион вспомнила едва ли не все ругательства, которые знала.

– Гадость! Какая гадость! – повторяла она как заведенная. – Его невеста! Какой же я была дурой! И это еще слабо сказано… Поверить не могу! А ведь знала, все знала с самого начала… «Случайная подстилка»! Нет, мне все это снится!

Она разговаривала сама с собой, а Дункан стоял в полнейшей растерянности и не находил, что сказать.

– Нельзя доверять этим подонкам Макдональдам! Грязные воры, мерзавцы…

Она снова всхлипнула и посмотрела по сторонам.

– Марион… – только и смог выговорить Дункан.

Он попытался прикоснуться к ее плечу, но девушка отшатнулась.

– Не трогай меня, мерзавец!

– Я хотел тебе рассказать, клянусь!

– Твои слова ничего не стоят, Дункан Макдональд. Она права: ты жалкий предатель, лжец…

Она захлебнулась рыданиями и, упав на пол, уткнулась лицом в юбку. Дункан присел на корточки рядом с ней.