Сезон зверя

Под вертолетный гул воспоминания стали наплывать волнами. Невидяще глядя в иллюминатор, Валерка вдруг грустно улыбнулся, вспомнив, как ходил с Маринкой в кино. Один-единственный раз. Как пелось в песенке, которая появилась уже года через два после этого:

Если что у нас было,
Я давно позабыла,
Да и было ли что у нас?
Просто раз в кино ходили
На дневной сеанс…

Именно на дневной. На 16.30. Ряд шестой, места четвертое и пятое. Столько лет прошло, а цифры эти сидят в памяти. О чем был фильм – забылось, название – тоже. Видимо, не о том думал. А впрочем, кажется, он помнит о чем. Да, о влюбленных, которым судьба все время мешала соединиться. В конце концов они погибли. В автомобильной катастрофе. Маринка тогда сказала, уже на улице: «А что им оставалось делать?»

Выходит, память и впрямь хранит гораздо больше, чем мы обычно из нее извлекаем.

А как долго Валерка не решался пригласить ее в кино. Билеты взял за неделю, но сказал ей об этом только в день сеанса. Маринка вдруг на удивление легко согласилась, будто ходила с ним или еще с кем-нибудь из парней в кино всю жизнь. Правда, когда они вошли в клуб, засмущалась, даже чуть покраснела. Половина сидящих в зале хорошо знали их обоих, поскольку Усть-Вилюйск был не таким уж большим поселком. И на следующий день девчонки-одноклассницы уже перешептывались между собой, выразительно поглядывая на Маринку и Валерку. Но они делали вид, что ничего не замечают.

А тогда в кино… Валерка снова заулыбался над самим собой, тем мальчишкой. Тогда…

Он осторожно пододвинул в темноте свой стоптанный ботинок и прикоснулся им к Маринкиному сапожку. Она не отодвинула ноги, и Валерка так и просидел со сладким замиранием сердца все полтора часа. А когда зажегся свет, он вдруг увидел, что ботинок его прижат к… ножке кресла. И ему вдруг стало так обидно, что почти весь обратный путь он промолчал. И Маринка молчала тоже. Будто вдруг прикоснулась к чему-то запретному и ей теперь было неловко.

Когда «Антошка», вдоволь наболтавшись над Леной, приземлился в Усть-Вилюйске, сидевший у двери Валерка выпрыгнул из него самым первым. Огляделся. Над взлетной полосой, выходящей на обрывистый яр, уже догорал закат. Аэровокзал, а точнее, небольшой домишко, громко называемый этим словом, почти не изменился, разве что еще больше посерел и скособочился. И поджидавший пассажиров пазик был, кажется, тот же. Мало что поменялось и в поселке.

А вот с одноклассниками не повезло – оба укатили на весеннюю охоту куда-то на острова. Родители и того и другого, конечно, узнали Валерку и предложили пожить пару дней у них, но он как-то не захотел без друзей останавливаться в уже чужих домах. И пошел в единственную маленькую и вечно пустую гостиничку на берегу реки. По крайней мере, там он мог чувствовать себя совершенно свободным.

Устроившись, можно было, конечно, поискать Маринку, но как? Фамилия у нее, естественно, теперь другая. У друзей он бы выспросил все, но не лезть же с такими расспросами к чужим людям на улице. Тем более на ночь глядя. А хозяйка гостиницы оказалась из приезжих и ничего о Маринке не знала. Да и какой может быть столь неожиданная встреча? Одно дело сон, а другое – явь. И как это все понравится ее мужу?.. «Лучше завтра в школу зайду, учителя-то нас еще хорошо помнят. Расспрошу обо всех, и о ней как бы между прочим…»

Но наутро ноги будто сами привели его не в школу, а во двор. Их двор. Вот они, два дома. Справа его, Валеркин, слева – Маринкин. Зайти бы сейчас в ее девятую квартиру и спросить о ней. Но родители Маринки уехали отсюда еще в год ее поступления в университет. Так что в девятой сейчас могут даже и не помнить прежних жильцов. Как и во второй, в его доме напротив.

«В волейбол, видно, играть перестали», – отметил про себя Валерка, глядя на сильно покосившиеся столбы для сетки, которые он сам когда-то вкапывал.

А в их пору по вечерам у края площадки даже выстраивалась очередь – от пятиклассников до пенсионеров. Играли «на вылет», потерпевшие поражение тут же уступали место другим. Он всегда старался попасть в одну команду с Маринкой и бросался очертя голову «вытягивать» каждый неловко принятый ею мяч. Уходил с площадки в синяках, но с гордостью чувствовал на себе благодарные Маринкины взгляды. А однажды они поссорились из-за какого-то пустяка и целую неделю не разговаривали. И стоило Маринке выйти играть, как он демонстративно уходил «учить уроки». А на самом деле вставал в своей комнате за штору и смотрел в щелку за ней.

Из щемяще-сладкого плена воспоминаний Валерку вырвал неожиданно раздавшийся совсем рядом голос:

– Молодой человек, вы кого-то ищете?

– Да нет, нет, – смущенно улыбнулся Валерка, повернувшись к незнакомой женщине. – Просто задумался… Вспомнил… Жил я здесь когда-то…

– А-а, – протянула она равнодушно и привычно направилась в Маринкин подъезд.