Сфера 17

— Никаких вызовов, — сквозь зубы приказал Николас.

Он не надеялся, что через полчаса у него будет больше душевных сил, но меньше их всё равно не могло бы стать. Мучительная и мерзкая слабость воли перебросилась, как болезнь, на тело и вдавила в кресло, как гравитация при перегрузке.

В большом холле рядом с рубкой, над давным-давно закрытым рестораном собрались в эту минуту все, кто был на лайнере — капитан, трое пилотов и второй пассажир.

Они встречали воскресшего мертвеца.

Эскалатор поднял Николаса из шлюзовой в холл и остановился, почувствовав, что других прибывающих нет. Николас стоял на застывшей ступеньке, и ему казалось, что ступенька дрожит. Пятеро потрясённых, измученных ужасом людей смотрели на него, невесть чего ожидая. Какие известия приносят вернувшиеся с того света?..

Николас с усилием набрал воздух в лёгкие.

— Всё в порядке, — сказал он. — Проблемы разрешились. К обоюдной выгоде. Доложите…

Произнося это, он смотрел поверх голов, в фальш-окна холла, по которым медленно плыли звёзды. Простенькая программа-заставка вдруг дала сбой, белые искры светил заплясали, заметались туда-сюда. Эскалатор поехал назад и вниз, и тут же начал заваливаться на бок сам корабль — без дрожи, грохота, взрывов, медленно и спокойно. Николас подумал, что падает, и определённо в обморок. Мысль была удивлённой и ироничной: надо же, опять…

Словно со стороны, из-под купольных сводов холла он видел, как Эрвин срывается с места и в мгновение ока оказывается рядом.

Голографические звёзды посыпались с экранов и светлячками закружились над головой.

Николас ощутил под спиной и шеей жёсткие осторожные руки Эрвина, ощутил тепло его тела и увидел глаза — бездонные, как само забытьё непроглядно чёрные, расширенные и полные не тревоги даже, а чистого, страшного напряжения многих дней.

Только после этого он потерял сознание.

…Николас пришёл в себя уже в каюте. Он лежал на постели, поверх покрывал, и смотрел в потолок, на котором медленно колыхались голубоватые волны. Вспомнилось, какие под этой голограммой порой снились сны… во сне он лежал на мелководье, на серебряном песке южного побережья, а одаль плескались ластовики, морские звери-рыбоеды Циа, умные и добрые как земные дельфины…

Он перевёл взгляд и не без труда приподнялся.

Эрвин сидел за столом и курил. Лицо его оставалось бесстрастным, но руки дрожали. Комбат с усилием раздавил сигарету в пепельнице и встал.

— Ник, — тихо сказал он, — что случилось?

Николас сел, свесил ноги, уставился в пол.

— На Циалеш… — выговорил он, — доложили?

— Капитан запросил связи. Рапортовал, что опасности нет, другой информации пока тоже нет. Что случилось?

— Встречного запроса ещё не было?

— С минуты на минуту будет. В Плутоний-Сити три часа ночи. Ник, что случилось?

Николас встал. Единожды его пошатнуло, каюта поплыла перед глазами, но слабость тотчас отступила. Это было только нервное перенапряжение, не физическое… Николас помолчал. Угольно-чёрный неотрывный взгляд Фрайманна жёг его.

— Эрвин, — наконец, сказал Николас, — у нас есть коньяк?

Фрайманн молча шагнул к шкафчику, достал бутылку, налил рюмку. Николас отнял у него бутылку, почти вырвав из рук, и стал пить коньяк из горла большими глотками, как воду. На пятом глотке Эрвин тихо, по-звериному взрыкнул, забрал бутылку и запер в шкаф.

— Тебя сейчас товарищ Кейнс вызовет, — только сказал он.

— Какая разница? — Николас криво улыбнулся, не поднимая глаза выше его воротника. — Мы в выигрыше. Мы сорвали джек-пот.

— Непохоже, чтобы ты был в выигрыше.

Николас стиснул зубы и отвернулся. Во рту у него остался вкус коньяка, прогорклый и мерзкий. Поддельный, что ли, коньяк, подумал Николас, надули лайянцы товарища Морелли… А Эрвин был мрачен и становился всё мрачнее.

— Ник, что случилось?

— У Неккена на Циа действительно особые планы, — Николас прошёл мимо Эрвина и сел за стол. Ему остро не хотело смотреть Эрвину в глаза, и тот, точно прочитав мысли, остался стоять у него за спиной. — Они ставили на нас эксперимент. Вели наблюдение. Изучали. Ты был прав, Эрвин, им нужно наше хорошее отношение. Неккен собирается воевать с Мантой, для этого им потребен спецназ с особыми психосоциальными характеристиками. Они нашли кандидатов в нашем лице. Они готовы платить дорого. Мы получим все льготы, которые потребуем.

Фрайманн помолчал.

— Ясно, — сказал он. — Если ты будешь не в форме, я доложу об этом товарищу Кейнсу. Ник, я хочу знать, что случилось с тобой.

Николаса словно током ударили. Вся кожа на теле дёрнулась.

— Эрвин, — выдохнул он, до боли сжав пальцы и уставившись в сплетения нитей скатерти, — не спрашивай. Пожалуйста. Никогда.

Виски заныли. Внутри черепа словно скопилась тяжесть, потянула голову вниз. Николас упал лбом на узел собственных рук, костяшки пальцев показались жесткими как камни. Эрвин за его спиной беззвучно вздохнул.

— Хорошо, — ответил он. — Никогда.

Николас молчал.

— Но придётся объяснить на Циа, — вполголоса продолжил Фрайманн, — почему переговоры длились так долго. И без связи.

— Йеллен ставил ещё один эксперимент. На мне.