Сфинкс

Я снова встал на колени и провел руками по полу. Под слоем высохшей грязи и слежавшейся каменной пыли ощущались толчки — обозначавшие круг подземные сигналы. Я скреб ногтями до тех пор, пока не обнаружил металлическое кольцо, и со всей силы рванул за него. Рана на ноге отозвалась болью, но я не обратил на ее протесты внимания — мое время было на исходе. Со скрежетом камня и металла дверь подалась, и за ней открылась просторная усыпальница с единственным деревянным саркофагом.

Спрыгнув вниз, я обошел простой гроб: дерево на углах подгнило, краску уничтожило время. На нем не было никаких украшений, кроме воротец для души усопшего. Все остальное — голые доски. Те, кто хоронил Нектанеба II, дали ему только самое необходимое для путешествия в загробную жизнь Я стоял над деревянной крышкой и чувствовал, как от нервного ожидания подрагивают ноги и все тело колотит ужасный страх и сотрясает перевозбуждение. Чего я боялся? Умереть? Или увидеть самого великого Нектанеба?

Я выбрался из погребальной камеры и взял астрариум. Время моей смерти не изменилось. Стрелка и риска почти слились в одну линию — финал неотвратимо приближался. Нельзя было терять ни секунды. Что бы ни произошло с астрариумом, Мосри в любом случае меня убьет. Единственная надежда — завершить миссию и попытаться спрятаться или убежать.

Снова оказавшись в могиле, я ударил камнем по крышке гроба. Старое дерево раскололось с необыкновенно громким звуком. Я замер и прислушался. Затем полез в карман, достал перо Ба Изабеллы и положил в гроб. Если мне предстояло умереть, я хотел быть уверенным, что она обретет покой.

Из пещеры Идании послышались крики, грохнул выстрел, раздался треск ломаемой мебели. Я больше не медлил и поспешно оторвал остатки крышки. В гробу лежала мумия, ее лицо покрывала золотая маска. Я присмотрелся и нахмурился — несмотря на петельку царской бородки, узнал черты. Слепок был сделан с лица красивой женщины. То же лицо было у сфинкса, который придавил и утопил на дне Изабеллу. И у тени, которую отбрасывал на стену астрариум. Потом я видел это лицо на картинке в статье Амелии и на рисунке Гарета. Банафрит — верховная жрица и любовница Нектанеба. Я поднял маску: под ней было высохшее, с почерневшей кожей, но все еще красивое женское лицо. Только теперь я обратил внимание на контуры грудей под коричневатыми полосами спускавшихся к ногам бинтов и филигранное ожерелье на теле.

Меня охватило отчаяние. Я привалился к стене гробницы и смотрел на отложенную в сторону золотую маску. Здесь должен был лежать Нектанеб. Неужели мое путешествие оказалось напрасным и я не сумел воссоединить астрариум с его законным владельцем? На мгновение меня захлестнул страх, что произошла чудовищная ошибка. Но, присмотревшись, я заметил на лбу маски иероглифы. И тут же узнал шифр Гарета: «Если дудочку вложить в рот льва, песок запоет». Я заметил, что головной убор маски очень напоминает гриву льва. Почему все это так знакомо? Я стал исступленно рыться в памяти. Сначала ничего не приходило на ум. Но затем вспомнил: Гарет говорил, что слово «лев» может переводиться так же, как «Хатор» — именем богини мести с головой льва, сестры Исиды. Что, если небесный ящик нужен не Нектанебу, а Банафрит, женщине, а не мужчине? Но это предположение не решало загадки поющего песка. Пальба за стенами становилась все громче. Напрягая ум, я всеми силами старался успокоиться. Взял в руки астрариум. Ваз все еще находился в механизме, и его тонкий длинный стержень торчал из боковой панели. Думай, думай! Факты путались с образами и с новыми фактами. Дудочка. Ваз. Пение. Я поспешно выдернул из астрариума ключ. Рабочая часть — два зубца — была тоньше и длиннее, чем у обычного ключа. И тут я вспомнил свое первое впечатление, когда увидел Ваз, — он напомнил мне камертон.

Грохот со стороны потайной двери приближался. Времени больше не осталось. Я посмотрел на циферблат астрариума: черная стрелка продолжала движение к моменту моей смерти. Выбора не было — приходилось рисковать. Я снова вытащил ключ из механизма и резко ударил о каменный пол. Немедленно из него понеслась единственная, невозможно чистая и ясная нота. Поющая дудочка. Я поместил вибрирующий Ваз между иссохшими губами мумии. Звук стал громче — словно солнечный свет наполнил погребальную камеру. Казалось, вместе с ключом вибрируют каменные стены пещеры.

Я поднял астрариум, собираясь положить его на тело Банафрит. И в этот момент дверь пещеры распахнулась, на пороге появился человек и с сильным акцентом крикнул по-английски:

— Ни с места!

Я замер.

Мосри навис над погребальной камерой, целясь в меня из пистолета. Я взглянул на стрелку смерти на циферблате астрариума и в этот миг впервые целиком уверовал в силу устройства. И, ожидая, что пуля вот-вот пронзит мое тело, уронил астрариум на мумию. В тот же миг прозвучал выстрел.

Я ждал, что меня обожжет боль. Но ничего не произошло.