Сфумато

– Сам видел, вот разрази меня Эол! Борода взаправду синяя!

Он успел что-то такое заметить краем глаза, когда мессир высунулся из дверей, чтобы принять поднос с кушаньями.

И никто не мог знать, отчего к вечеру чернобородый рыцарь вдруг стал мрачнее тучи. Все давно привыкли к резким сменам его настроения, чего удивляться… Не мог же мессир Лодовико расстроиться из-за неприятного известия об одном из слуг, Руфино? Такое и предположить-то нелепо. Пользуясь парочкой свободных дней, которые предоставили челяди по поводу свадьбы Ди Йэло-младшего, парень отправился в Невадо, к матери – да и расшиб рыжую голову о какой-то пень, свалившись в лесу с лошади. Не иначе набрался хмельного на радостях, а может, лошадь чего испугалась в ночном лесу. Нашли его лесорубы утром. В город привезли живого, но в полном беспамятстве. Вот и урок – не езжай верхом пьяным, дурень!

А между тем мессир Лодовико уже отдавал распоряжения Донателло:

– Васко… Пошли кого-нибудь к Галену. Не трепли языком – думаю, это понятно. Мне нужно, чтобы парень был жив – и при памяти.

– Да, мессир. – Непроницаемое выражение лица ближайшего приспешника слегка изменилось. – Позволь уточнить, а нужно, чтобы это дошло до мессира Армандо в каком-либо виде?

Тяжелый взгляд синих глаз – исподлобья – мог бы многих обратить в бегство, но Васко его привычно выдержал, а затем услышал:

– Нет.

– Тогда лучше, чтобы и Гален об этом не слышал. Знает он – тогда узнают все.

В комнате стало тихо. Молчали они оба, и мессир, и его друг-собутыльник-слуга, которого по какой-то странной рассеянности мессир упорно забывал называть «собачьим кормом», предпочитая обращаться по имени.

– Найди хорошего лекаря. Заплати сколько нужно и кому нужно. И чтоб ни одна душа…

– Я понял. Будет сделано.

Не успел Донателло сделать шаг за порог, как вслед полетело еще одно распоряжение:

– Да! И добудь мне лютню.

Вассал притормозил, поворачиваясь с искренним изумлением.

– Кому? Ты ж не играешь…

– Кто тебе сказал, что для игры? – невозмутимо пожал плечами Ди Йэло-младший. – На всякий случай. Как ударный инструмент. Разбить о глупую башку Беллини, если вздумает еще хамить кому-нибудь или задирать подол прислуге. Руки чешутся.

– А-а-а… Ну так бы и сказал.

Лютня появилась в покоях мессира Лодовико так же быстро, как был отдан приказ. Глупая башка Беллини не пострадала, потому что после второй за сутки трепки юноша был вполне вежлив и не лез ни к кому под юбку. А к слухам о синей бороде мессира рыцаря, показавшейся после первой брачной ночи, добавились еще и многозначительные шепотки служанки о прекрасной музыке, которую она слышала теперь по ночам, когда Бьянка Ди Йэло уходила в спальню своего супруга.

Глава 12 Огни Ларга Ноче

Конец календарного года в Сумаре наступает в пору зимнего солнцестояния. Каждый год это время смещается на несколько часов или даже половину суток – из-за движения хрустальной сферы, в которую заключен мир. Момент точно рассчитывается астромагами, но для самих зимних торжеств он значения не имеет, никто им и не интересуется. Конец года всегда приходится на один и тот же календарный день ближе к концу первого зимнего месяца, а за неделю до него и неделей позже празднества проходят чуть ли не круглосуточно.

Это и ярмарки, и уличные увеселения, и огненные потехи, и театральные представления – конечно, там, где есть возможность принять гастролирующий театр. В местечках попроще обойдутся ярмарочными балаганами с немудреным репертуаром. Никто не остается в стороне, все втянуты в череду мероприятий Ларга Ноче – от мала до велика. Самая длинная ночь и станет точкой отсчета нового года, именно она и должна быть ликующей, яркой, веселой и запоминающейся. Без казусов никак не обходится – кто петардой обжегся, кто перебрал с горячительным (и хорошо, если не замерз в сугробе), кто улетел в снег с крыши собственного дома, пытаясь пристроить какие-то украшения. А уж воришки на рынках и вовсе не стесняются – такое время наступило, многие придут растрясти мошну на подарки и угощения, так надо пользоваться ситуацией.

Для театральной труппы, обосновавшейся в городке Невадо, наступили горячие деньки. Магистрат предоставил им пустующее с лета здание, которое требовало экстренного наведения порядка. Честно говоря, летом тут выступали какие-то не лучшие гастролеры, так что доски сцены и видавший виды занавес до сих пор не были отмыты от присохших остатков высказанного горожанами недовольства. На сцену частенько летели яйца и подпорченные фрукты.

– Чую, тут пренебрежительно относятся к искусству! – ворчал Пабло, который возился с ведром и тряпкой уже который час кряду.