Сфумато

Вечер только начинался – сочельник самой длинной ночи в уходящем году, волшебной и очень ожидаемой согласно сложившимся сумарийским традициям. Веселье кипело, пока что не достигнув точки максимума. Здесь было на что посмотреть: красочные палатки торговцев всякой всячиной привлекали взгляд, а товар имелся на любой вкус. Возвышалась снежная крепость в центре площади, а вокруг нее – самый настоящий ледяной город, подсвеченный холодными цветными огнями, созданными мастерицами бытовой магии, каждый год вступающими в стихийную коллегию помощи Магистрату в устроительстве праздника. От вкусностей ломились прилавки: тут и пряники, покрытые ароматной глазурью, и нанизанные на деревянные палочки куриные крылышки в острых специях, только что снятые с жаровни над углями, и конвертики из тонкого теста с начинкой на один укус, и печеные яблоки, и зажаренные с солью до хруста мелкие рыбешки. Запить желаете? Да, конечно! Горячее вино с пряностями – сколько угодно. Не пьете вина? Есть и густой, настоянный на травах и меду, ароматный тэ. Не пропадете на ярмарке с голоду и жажды, главное, чтоб деньги были.

В эту-то суету и окунулись с головой мессир Ди Йэло и его молодая жена. Почему Лодовико в первый вечер своей семейной жизни был мрачнее тучи? На этот вопрос мог бы ответить Марко Синомбре – себе самому. Дело было и в пострадавшем Руфино – Марко ни на миг не поверил, что этот парень поехал пьяным навестить мать и где-то в лесу сверзился с лошади, и конечно же в самой Бьянке. А точнее в том, что Марко не собирался ее трогать в ближайшее время. Во время церемонии бракосочетания он вообще подумывал о том, чтобы прожить рядом с ней без телесного контакта, а затем развести руками перед мессиром Армандо и действительно исчезнуть вместе с театром на просторах Сумары.

И что вышло? Забавный инцидент с синими волосами на груди и такой же синей бородой подтолкнул их друг к другу, и все получилось само собой! У Марко не было времени остаться с Ди Йэло-старшим наедине, чтобы поговорить, хотя пристально-колючий взгляд старика за вечерней трапезой четко дал понять – тот все знает и одобряет действия «сына» по намеченному плану.

Тьфу! Марко чувствовал себя полным мерзавцем. После этой первой ночи, фактически состоявшейся поздним утром, Бьянка тянулась к нему, теряясь в собственных чувствах, блуждая между прежним страхом и новыми открытиями, а такое женское любопытство чревато совсем другим… Из противоречий, боязливого интереса и несвойственных ранее эмоций у женщины в душе рождается нечто новое – влюбленность. А дальше что? Любовь, которая закончится ничем – для обоих. Хуже всего было то, что и Синомбре чувствовал гораздо большее, нежели удовлетворение физическим обладанием прекрасной женщиной.

А потому он не притронулся к супруге на протяжении последующих трех дней, компенсируя отсутствие близости развлечениями. В ход пошла и музыка, которой внимала очарованная Бьянка, и птички – бабочки – котята, созданные пером или грифелем Марко, и выезд на ярмарку в сочельник Ларга Ноче. В итоге получилось только хуже. Марко не замечал, как быстро крепнет та самая влюбленность – обоюдная, его и ее.

Сейчас он сквозь прорези черной бархатной полумаски любовался тем, как смеющаяся жена скатывалась со снежной горки к подножию разноцветных стен ледового городка. Розовело счастливое личико, озорно блестели в прорезях белой маски, украшенной мехом и перышками, голубые глаза. Вот она замешкалась, оказавшись на миг в куче шумных ребятишек, потеряла варежку, нашла, отряхнула шубку от снега, вытащила какого-то толстого малыша из сугроба, где тот застрял, и передала на руки подоспевшей к орущему чаду матери. Марко наблюдал за Бьянкой, стоя поодаль. Сейчас мало кто мог бы признать в нем Лодовико Ди Йэло – маска частично скрывала лицо, а борода – не такой уж редкий атрибут мужской внешности. Кроме того, привычный черный с золотом плащ, узнаваемый даже издалека, он сменил на другой, неприметный, темно-серого цвета. Не хотел в эту ночь недоброго внимания и косых взглядов, будь то боязливые или ненавидящие. Пусть Бьянка веселится от души – это самая малая награда за последние месяцы, проведенные ею в страхе и ожидании ненавистного брака.

Посещали Марко и другие мысли, крайне важные. О своем театре и друзьях он сейчас не беспокоился – уже было ясно, что первый спектакль прошел на ура, в Невадо только об этом и говорили, что зимой никому не придется скучать. Помимо каких-то обстоятельств смерти Лодовико, утаенных Донателло и недомолвок мессира Армандо, Марко озадачило сообщение человека из свиты, которую он направил вместе с егерем на поиски опасного зверья.

– Никаких шатунов в округе нет, – сказал вечно угрюмый одиночка Ди Пьетра.

Он единственный из приближенных был старше Лодовико на два или три года и, как понял Синомбре, вел себя сдержаннее, порядочнее и куда спокойнее остальных.