Сфумато

Она всего лишь ждала отвлекающего маневра своего сообщника и верной союзницы всех воровок – ночной темноты.

Грандиозное здание Ла Морада дель Арте, Обители Искусства, поражало своим великолепием. Среди архитектурного ансамбля, занимаемого всеми службами городского Магистрата, оно представляло собой редкостную жемчужину, образец величия и архитектурного гения. И вместе с тем создавало впечатление живого творения человеческих рук, возводимого на протяжении нескольких поколений. Как наружная, так и внутренняя облицовка стен была выполнена в соответствии со сложным геометрическим рисунком из мраморных панелей разного цвета – розового, зеленого и белого. Главный фасад с его стрельчатыми фронтонами и окнами-розами с изумительной работы витражными стеклами, можно было рассматривать бесконечно, взор восхищенного наблюдателя цеплялся за все новые и новые детали. И конечно, при выходе с любой из трех улиц, символизирующих дороги Трех Божеств, можно было видеть примечательную деталь – огромный восьмигранный параболический купол, возвышающийся над Главной сумарийской капеллой[24].

В летней столице Сумары была своя Ла Морада, которую начали возводить на полвека позже. И собирались достроить не раньше чем через те же полвека, так что Совет всегда собирался во Фьоридо.

Марко никогда не был внутри – ни в первый свой приезд в зимнюю столицу, ни во второй. Он не подходил к Ла Морада дель Арте ближе чем требовалось для визита в соседние здания, когда приходилось бегать по чиновникам Магистрата с различными надобностями. Говорят, каждый житель Сумары, какого бы он ни был звания, просто обязан хоть раз в жизни посетить Капеллу, дабы узреть труд поколений мастеров, работающих над незавершенными фресками росписи. Марко избежал этого до сих пор – и конечно же им двигала подспудная обида на все Храмы. На тех, кто вольно или невольно был причастен к осуждению Диего Салазара и смерти матери. На тех, над кем Марко втайне посмеялся, преступив закон и пользуясь сфумато в своих целях. Он даже не раздумывал, вправе ли поступать так, строя свою жизнь на обмане.

Вот и получается сейчас, что ушел совсем недалеко от мессира Армандо, тоже поступившего по собственному усмотрению и с памятью о сыне, сейчас погребенном в безымянной могиле. А также с чувствами Бьянки, которая останется одна и, возможно, будет выдана замуж повторно. И еще с племянником того человека, который навел порчу на мэйс Анну и него самого (в это Синомбре никак поверить не мог до сих пор).

«Далеко ли ты ушел от него, Марко Салазар-Синомбре? Думал жить нечестно, но никому при этом не делать зла, и ошибся. Видно, одно неотделимо от другого, обман и зло…»

В период заседания Совета в огромное здание не пустят никого из посторонних, будь то хоть император Шилсы или галантский кесарь, если вдруг они решили бы покинуть свои теплые края ради выражения почтения Совету и визита в суровую зимнюю Сумару. Рейтары из стражи Магистрата, в парадных мундирах, строго охраняли все входы, от главного до боковых. Солдат много и они тут единственные люди с оружием.

Марко шагнул вперед, зная, что за спиной схлопнулся портал. Обратный у него с собой – вот он, в кожаном футляре на плече. Скоро здесь соберутся тридцать пять подобных гостей – в парадном облачении, в цветах своих семейных стягов, с такими же или похожими футлярами на плече или под мышкой. Рыцари Трех Храмов, потомки тех, кто справился с черной магией про́клятой династии чернокнижников, отстояв будущее мира и сам мир. Может быть, кого-то из храмовников посещают те же крамольные мысли, что закрались в голову Синомбре – о том, как потомки великих людей измельчали за какие-то двести лет, а высокое искусство, способное изменять жизнь к чему-то лучшему, светлому и прекрасному, выродилось сплошь в самолюбование, тщеславие и выяснение отношений.

Сейчас Марко стоял в одиночестве в гулкой тишине непомерно огромного зала, боясь даже вздохнуть. Он поднял голову, рассматривая доступные фрагменты фресок, давно свободные от строительных лесов. Их было много, две третьих площади купола. Здесь отражалось устройство мира и его составляющие – как в обычной живописи, так и в привнесенных элементах сфумато, призванных акцентировать внимание на важнейших деталях.

Все сущее, весь мир, как есть, обволакивала хрустальная сфера. Она была прозрачной, такой тонкой, будто стенка мыльного пузыря, и вместе с тем имела прочность стали. Она защищала планету от многих бед, приходящих с просторов бесконечности, кажущейся безмятежной и ласковой в сиянии сотен светил и их созвездий. Но если бы не сфера, звезды стали бы безжалостными убийцами, неся невидимые, сжигающие все живое лучи вкупе с вселенским холодом. Однажды защита сферы была-таки пробита, и с этими-то последствиями и справлялись маги из рода Ди Йэло, привыкшие укрощать холод взмахом кисти.