Сгинувшие

Вот они и расстались у Мормонской тропы [56] и слились с другим обозом, который шел впереди них. Религиозная фракция направилась по Калифорнийскому тракту на запад, моля Бога защитить их от зимы, хотя их и предупредили, что перевал Доннер непроходим. Остальная часть обоза направилась по Орегонской тропе на северо-восток, предварительно проведя несколько дней в форте Холл, чтобы отдохнуть.

Маршаллу показалось, что с плеч у него свалился огромный груз, и все они почувствовали, что им стало гораздо легче, ибо присутствие и разговоры Моргана Джеймса и других фанатиков достаточно сильно их угнетали.

До Орегона они добрались как раз перед сменой времен года, так что перезимовал Джеймс там, не брезгуя никакой работой и деля однокомнатную хижину с Джорджем Джонсоном и постоянно меняющейся толпой тяжело пьющих, но не слишком упорно работающих мужчин, которые убивали время в ожидании окончания холодов.

Весной Маршалл направился на юг уже один. Ему нравилось путешествовать в компании, и он высоко ценил безопасность, которую обеспечивал такой способ передвижения в случае встречи с индейцами, но одиночество давало ему ощущение почти полного счастья. Ему не нужно было подстраиваться под всех и каждого, не надо было следить за тем, что он говорил, дабы ненароком не обидеть чужого человека. Он мог быть самим собой и ехать, куда ему заблагорассудится, ни у кого не спрашивая согласия.

Маршалл сохранил своих лошадей, и за зиму ему удалось кое-что заработать, так что, вкупе с тем, что у него уже было, это увеличивало степень его свободы. Плана у него не было, но Джеймс собирался добраться до Сакраменто или до Сан-Франциско, а там поговорить с людьми и попытаться лучше понять эту землю, прежде чем решить, куда держать путь. Джордж дал ему грубую карту, скопированную с карты друга, который, в свою очередь, скопировал ее с каких-то записей, где были указаны только направления. Маршалл не имел ни малейшего представления, насколько точна карта, но ничего лучшего у него не было. По его мнению, это было ничуть не хуже, чем просто следовать за солнцем – а в этом изначально заключался его план, – и он переходил вброд ручьи, пересекал долины и пустоши, пока не оказался в местности, которая с ним… заговорила.

Джеймс не мог по-другому охарактеризовать происшедшее – и тот факт, что эти труднопроходимые холмы заставили его вспомнить о глиняной хижине и бескрайней равнине, покрытой цветами, хотя окружающая местность ничем не походила на ту. Он понял, что достиг цели своего путешествия.

Но кто же привел его сюда? Господь Бог? В это Маршалл не верил. Правда, теперь он понимал, что на свете существуют силы и сущности, которые находятся за пределами его понимания. Но доказательств того, что эти силы создали человечество – как об этом написано в Библии – или что человечество их хоть сколько-нибудь заботит, не было. Ничто не говорило и о том, что эти сущности добродетельны. Джеймс знал только, что злу сверхъестественных сил может противостоять только мораль смертного человека.

Верхом на кобыле, ведя за собой остальных лошадей и вьючного мула, Маршалл медленно двигался по неглубоким каньонам предгорий. Влага от таявшего снега и дожди обеспечили буйный рост сочной зелени – между выходами скальных пород и стволами редких деревьев росли огромные кусты с красными ветками, какие ему еще не доводилось видеть в жизни. Эта плодоносная земля настолько отвечала его мечтам о Калифорнии, что Джеймсу с трудом верилось, что все это он видит в реальности. Казалось, что он попал в рай на земле, и Маршалл даже снял шляпу и улыбнулся теплому солнцу, благодарный Богу за то, что он живет.

На следующий день ранним утром Джеймс въехал в дубовую рощу, настолько прекрасную, что она выглядела как нарисованная. Двигался он достаточно быстро, чувствуя себя счастливым и полным сил. Маршалл верил, что эти места и есть цель его путешествия, что здесь ему суждено осесть навсегда, поэтому не стал доставать из седельной сумки сомнительную карту Джорджа и двигался, повинуясь своему инстинкту.

Он остановился у небольшого ручейка, чтобы напоить лошадей, и вдруг заметил движение среди листьев. Быстро, но бесшумно Маршалл снял винтовку с плеча. Вяленое мясо лося, которое он захватил еще в Орегоне, кончилось неделю назад, и помимо кролика, пойманного двумя днями ранее, и крохотной форели, которую он вытащил из ручья чуть выше по течению, мяса у него не было. Питался Джеймс исключительно ягодами и галетами, которые запивал крепким спиртным, так что мысль о том, что, может быть, ему удастся подстрелить оленя, а может быть, и завалить кабана, вызвала у него сильное слюноотделение, заставив желудок непроизвольно сжаться.

Медленно и осторожно, стараясь не наступить на сухую ветку и на сухие листья, чтобы не спугнуть животное, Маршалл двигался вперед. Впереди на прогалине что-то определенно двигалось – и если он не ошибался, не в одиночку; ему хорошо были слышны приглушенные звуки, которые издавали существа.

Вот только…

Вот только звуки эти слишком напоминали человеческие голоса.