Сгинувшие

Нахмурившись, Маршалл стал двигаться быстрее, все еще стараясь не шуметь, и наконец добрался до края прогалины. Пригнувшись ниже стены кустов, осторожно выглянул из-за листьев.

В центре поляны он увидел двух женщин, абсолютно голых, которые стояли на коленях в грязи, подняв задницы, и демонстрировали свои половые органы, как животные в период течки. Он заметил, что та, которая стояла справа, мочилась, и желтоватая струя била прямо в глину.

Что же здесь происходит? Джеймс понимал, что женщины его не заметили, поэтому остался в кустах, чувствуя тошноту и в то же время загипнотизированный этой сценой. Писающая женщина прокричала нечто похожее на стихотворение или рифмованные строки, и волосы у Джеймса на руках и на затылке тут же встали дыбом.

Колдуньи, подумал Маршалл. Он никогда не верил в подобную ерунду, но за последнее время, особенно во время путешествия в обозе, видел столько непостижимого, что не мог полностью исключить такую возможность. Более того, это показалось ему единственным логичным объяснением происходящего. Что-то в поведении женщин напоминало древние ритуалы, и он подумал, что они обращаются к высшей силе, дабы использовать ее невидимую энергию.

Теперь мочилась уже другая женщина, и ее струя била в другом направлении. Первая же женщина опустила лицо в глину и стала тереться о нее щеками – Маршалл с отвращением скривился, догадавшись, почему глина влажная.

– Джек Проворный! – декламировала вторая женщина. – Шустрый Джек! Сунь в меня свой грязный хер!

Джеймс хорошо ее слышал, и ему показалось, что в ее голосе звучит отчаяние, смешанное с решительностью. Она явно кричала для того, чтобы ее услышали, но кто или что, было непонятно. Маршалл невольно оглянулся, чтобы убедиться, что он здесь один.

Так оно и было.

– Их нет! – всхлипнула первая женщина, поднимая голову.

– Они не каждый раз приходят, – успокаивающе сказала другая и вдавилась лицом в грязь, как будто решила завершить ритуал, несмотря ни на что.

– Но я хочу ребенка!

Ребенка? Замешательство превратилось в полное смятение, и Маршалл вышел из кустов, твердо решив выяснить, что же здесь происходит.

– Послушайте! – крикнул он.

Испуганные и запаниковавшие женщины, увидев его, с криками бросились бежать. Грязные и босые, они помчались к противоположной стороне прогалины. И не остановились, чтобы захватить одежду, потому что никакой одежды не было. Голыми они здесь появились и голыми отсюда умчались. Маршаллу показалось, что это их обычный вид. Кожа у них была светлая, и он задумался, не были ли это представительницы каких-то неизвестных аборигенов, которые населяют Калифорнию. Не индейцев, не африканцев, а чего-то совершенно нового.

Но говорили они по-английски.

Никакого объяснения тому, что он видел, Маршалл придумать не мог. Ему не приходило в голову ничего, что имело хотя бы малейший смысл. Он решил было двинуться вслед за женщинами, но, исходя из опыта своих путешествий, подумал, что это может оказаться опасным. Джеймс боялся, что женщины могут его куда-нибудь завести, поэтому быстро вернулся по своим же следам к лошадям и демонстративно отправился в противоположном направлении.

Он не знал, чего ему ожидать, когда уезжал из Миссури и отправлялся в Калифорнию. А того, что с ним происходило в пути, точно не мог предугадать. Однако, добравшись до места, Маршалл почувствовал себя лучше. Его здоровье значительно улучшилось, и даже тяжести пути не сказались на положительных изменениях, произошедших с ним после того, как он покинул пойменные земли и отправился на запад. У него снова появился интерес к жизни, и даже редкие явления, которые он не мог объяснить, его совсем не пугали.

По пути на юг Джеймс перебрался через несколько холмов, пока наконец не наткнулся на хорошо протоптанную тропу, которая должна была куда-то привести его. Он двигался по ней, следуя ее изгибам, пока не увидел признаки присутствия человека. Впереди показалось обнесенное стеной поселение, которое он принял за форт Саттера. Если верить его карте, то до форта был еще целый день пути, но пока карта ошибалась практически во всем, поэтому он не мог представить себе ничего, кроме форта.

На всякий случай он подъехал к нему с осторожностью, не уверенный, как его примут – как друга или как врага?

Жители форта заметили Маршалла с лошадьми за несколько ярдов до ворот, и часовой криком потребовал, чтобы он назвал себя.

– Джеймс Маршалл! – крикнул в ответ путник. – Джеймс Уилсон Маршалл из Миссури.

Его пропустили в ворота, и в форте его тепло приветствовали как мужчины, так и женщины. Спешившись, он стал пожимать протянутые ему руки и говорить любезности, а потом отвел своих животных в стойло рядом с кузницей. Когда Маршалл объяснял мальчишке-конюху, как кормить и ухаживать за его лошадьми, к нему подошел мужчина сурового вида, одетый в черное.

– Вы случаем не плотник? – поинтересовался он.

– Мне приходилось и плотничать, – кивнул Маршалл.

– Нам здесь, в форте, не помешают лишние руки.

– Если вы предлагаете мне работу, – сказал Маршалл, – то я согласен.