Сглаз

Иначе с чего бы ему теперь вспоминать, что он видел процессию религиозных фанатиков-флагеллантов? Они пели религиозные гимны и хлестали себя по обнаженным спинам веревками с завязанными на них узлами, чтобы искупить свои прегрешения.

Ведь он же галлюцинировал, правда?

Хрустнула ветка, и Стив замер. По коже черепа пробежали мурашки. Он наконец-то сообразил, насколько неестественной была тишина.

Ни птиц, ни зверушек, шуршащих в подлеске. Лишь шорох ветра в верхушках деревьев и редкий треск замерзших листьев. Но почему хрустнула ветка? Может, где-то рядом Катерина? Что, если она затаилась неподалеку? Или это… Тайлер?

– Брось, – сказал Стив вслух.

Неужели ни логика, ни здравый смысл ему уже не помогут? Ведь он опять допускает возможность того, что его мертвый сын ходит следом за ним по лесу.

Стива стал бить озноб.

Но так должно произойти, верно? Обещанное воскрешение из мертвых.

Почему бы и нет?

Но он не посмеет… он не может… позволить себе надеяться на… но что на самом деле происходит? Стив отчаянно попытался изгнать мысль, которая терзала его мозг, но она не отпускала его.

Ему казалось, все сложилось неправильно и выхода попросту нет.

Неправильная тишина. Неправильный свет закатного солнца, мягко освещающий ветви деревьев.

Сделанное им давило на Стива невыносимой тяжестью. Он похлопал по карманам в поисках мобильного. Ничего не нашел. Наверняка дома оставил.

Стиву не требовался хрустальный шар, чтобы предсказать будущее. Он пойдет по тропе, вернется домой и увидит последствия своих действий.

Меня ждут, подумал он. Я должен…

А что он, собственно говоря, должен сделать?

Но он посмеет приблизиться к дому. Ему надо немного поразмышлять.

Он взмолился, чтобы Джослин оставалась в больнице Святого Луки вместе с Мэттом. Ведь сейчас глаза Катерины открыты, и всякое может приключиться.

А если Джослин по какой-либо причине решила вернуться в Блэк Спринг, то пусть она развернет машину и поедет прочь. Пусть затаится в любом захудалом мотеле, где ей не будет угрожать опасность.

Ведь первоначальный план был правилен, да? Джослин находилась в Ньюбурге, сидела возле Мэтта – и не мешалась под ногами.

Возможно, Катерина терпеливо ждала того дня, когда кто-то вроде Стива поколдует над ее веками и зашитым ртом. И теперь ей, конечно, нельзя перечить.

И вдруг ведьма не хочет, чтобы Джослин имела отношение к их сделке?

Стив понимал, что тешит себя иллюзиями и пытается обрести почву под ногами.

В действительности он просто боялся.

Ладно, он пойдет по тропе, но не по той, которая петляет, пересекая Философерс Дип, и ведет к его дому. Он выберет южный маршрут – и двинется через Акерманс Корнер, там и Спай Рок Вэлли Крик недалеко. Он сделает выводы. Оценит ситуацию. Если с точки зрения логики все будет более-менее в порядке, то он, наверное, сумеет переступить порог собственного дома. Но если он наткнется на Джослин, то он будет вынужден ей все объяснить.

Он и так напортачил, связавшись с ведьмой. Значит, он в ответе за судьбу Джослин и Мэтта.

Стив прикусил губу и побрел вниз по склону холма. Мышцы ныли от боли, живот скручивало, но в конце концов он поймал нужный ритм. А если он выйдет к Философерс Трэйл, то свернет вправо – и вообще не станет смотреть в сторону дома, решил Стив… и встал как вкопанный.

Кстати, что за крики оглашали Блэк Спринг прошлой ночью?

Непрошеная мысль сверлила его мозг, и Стив, поежившись, сцепил руки на груди. Нет, ему нельзя вновь впасть в безумие! Это излишняя роскошь!

Он должен собрать воедино всю информацию, которой он располагает. Он постарается ничего не упустить.

Итак, он чувствовал боль и трясся от холода. Голод, судороги, сильнейший озноб. Однако физические страдания были ничем по сравнению с душевными переживаниями, которые ему довелось вынести. Животный ужас перед тьмой, которой он, скажем так, потворствовал, добавил к его ступору галлюцинации, – ну а кислородное голодание и паническая атака довершили дело.

Но все началось с криков – за ними последовали запахи.

А потом все выкристаллизовалось в видение, а точнее – в натуральный бред сумасшедшего.

Он слышал стоны, видел изможденных людей, корчащихся, с почерневшими лицами и распухшими бубонами на шее и под мышками. Город погибал от оспы или от чумы – болезней Старого Света.

Стив ощущал вонь плавящегося асфальта, видел бочки со смолой, которые зажигали на углах улиц в попытке очистить воздух от миазмов. А всем заправлял Пит Вандермеер. Сосед даже обзавелся факелом: тот был сделан из джинсов Levi’s, пропитанных бензином и намотанных на ручку швабры Rubbermaid. На фасады покинутых зданий привязывали пучки соломы, чтобы обозначить, где конкретно поселилась зараза. Церковь Пречистого Мета пылала. За ее витражными окнами виднелись больные и мертвые – и все они кричали. Лица горожан превратились в раззявленные маски греческой трагедии.

И тогда Стив отвернулся.

Даже в видении он не желал признавать тот факт, что его друзья и сограждане погибали у него на глазах.

И он видел Катерину. Она не шевелилась и молча взирала на горожан.