Сгорая дотла

Меня сразу засыпали вопросами. Я поднял руки, призывая к тишине, и обнаружил у своего подбородка шесть портативных микрофонов и айфонов, а также четыре камеры, направленные на меня.

– Я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы, – сказал я. – Я просто хотел бы вернуться домой и забыть обо всем. Но я хочу поблагодарить здешних врачей и медсестер, которые поставили меня на ноги. Так что, да. Спасибо. Большое спасибо.

Я протиснулся мимо репортеров, игнорируя их вопросы, и побежал через парковку. Я заперся в своем старом грузовике, чувствуя безопасность и комфорт, и, к счастью, никто не последовал за мной.

Я тяжело вздохнул. Казалось, прошли годы, а не недели с тех пор, как я в последний раз сидел за рулем. Я завел двигатель, и рухлядь ожила.

Я взглянул на больницу. Алекс не знает, как связаться со мной… если захочет.

«Зачем ей это? Это конец. Все кончено».

– Ладно, – сказал я. – Пора возвращаться к работе.

Глава 21 Алекс

– Так что да, – сказал Кори, окруженный репортерами. – Спасибо. Большое спасибо.

Лучезарный репортер повернулся лицом к камере.

– Вот так вот. Скромные слова скромного героя, но тем не менее героя. Фрэнк? Возвращаюсь к вам.

Я выключила телевизор и бросила пульт на диван. Почти две недели я не виделась с Кори, и я думала, что справлюсь с этим. Мой сон был беспокойным, и я несколько раз едва сдерживалась, чтобы не поехать в больницу. Один раз я даже дошла до подъездной дорожки, но остановилась. И вот теперь его показывали по новостям в перерывах между моими безобидными утренними шоу.

Я посмотрела на часы. Моя первая встреча с доктором Кинли была назначена через сорок пять минут. Наконец-то. К нему была запись за недели вперед, и вот наконец освободилось время, чтобы принимать меня на регулярной основе.

«Он скажет мне, что мысли о Кори по сто раз на дню – это всего лишь последствие ограбления. Мне нужно услышать это от кого-то, кроме себя самой. От профессионала».

Я запрыгнула в свой «Мини Купер» и, несмотря на пробки Лос-Анджелеса, приехала раньше назначенного времени.

Кабинет доктора Кинли был теплым, простым, уютным. Я ожидала, что буду лежать на одной из этих длинных кушеток спиной к доктору, а он будет курить трубку и расспрашивать меня о моем отце.

Вместо этого добродушный мужчина лет шестидесяти, с аккуратной бородой с проседью усадил меня на обычный диван в своем кабинете, а сам сел в кресло напротив меня. Между нами стоял небольшой столик, заваленный журналами, секретарша принесла мне немного воды. Вся обстановка больше напоминала чью-то гостиную, нежели кабинет психотерапевта. Единственное мое предположение, оказавшееся верным, – это то, что доктор Кинли пользовался блокнотом.

– Итак, – начал он мягко и с нежной улыбкой. – Почему бы нам не начать с вашего рассказа о том, что привело вас ко мне?

Я вкратце рассказала ему об ограблении.

– И теперь я чувствую, что не могу двигаться дальше, – закончила я. – Я не могу отпустить эту ситуацию.

– Всю ситуацию? – спросил Кинли. – Или есть какой-то конкретный, особенно травмирующий пункт, который всплывает в вашей памяти?

– Травмирующий? Эм, нет, – медленно ответила я. – Ну, на самом деле я не могу спать, и подпрыгиваю, когда слышу громкие звуки, и мне некомфортно стоять в очереди в продуктовом магазине. Я продолжаю оглядываться через плечо. Но я знаю, что все это со временем пройдет. Нет, я постоянно думаю о…

«О том, как спала на плече Кори Бишопа. Как рассказывала Кори Бишопу о своих личных проблемах. Как занималась сексом с Кори Бишопом на столе…»

– Вы слышали о стокгольмском синдроме? – я взглянула на доктора.

– Слышал. Вы испытываете привязанность к злоумышленникам?

– Нет. Но мне кажется, что, вероятно, существует похожее расстройство или синдром, или называйте это как хотите, когда кто-то чувствует себя действительно… привязанным к тому, кто прошел через то же испытание. Так бывает?

– Мы говорим о… – доктор Кинли сверился со своими записями, – мистере Бишопе?

– Да.

– Связан ли мистер Бишоп с тем, что вы не можете отпустить ситуацию с ограблением?

– Я надеялась узнать это от вас, – сказала я. – Я думаю о нем. Иногда. Но я знаю, что не должна этого делать. Я выхожу замуж…

– Поздравляю.

– Да, спасибо, и поэтому для меня недопустимо думать о Кори… Мистере Бишопе. Но это всего лишь травма, верно? В банке мое представление о безопасности было связано с близостью к нему. Он оберегал меня, а потом буквально спас мне жизнь. Так как же это называется?

– Как называется что?

– Каков клинический термин, обозначающий привязанность к кому-то в критической ситуации?

– Ну, я не могу сказать наверняка, является ли это аналогом стокгольмского синдрома.