Сгоревшая жизнь

…На тусклой позолоте внутренней стороны перстня обнаружилось авторское клеймо: буквы «В.А.» и крошечная корона с пятью видимыми листовидными зубцами. Рассмотреть ее удалось с помощью лупы – одной из целого набора, имевшегося у Коршуна. Под короной виднелась еще какая-то загогулина…

– Похоже на кривую саблю, – пробормотал Анатолий Степанович и внезапно метнулся к компьютеру. – Если это герб, то… Нет. Это не то… Есть! Астрахань.

Наклонившись над его плечом, Логов всмотрелся в экран монитора, на котором на синем щите красовался герб Астрахани. Коршун уже зачитывал скороговоркой:

– «Геральдическое описание гласит: в лазоревом щите золотая, подобная королевской, корона с пятью видимыми листовидными зубцами с жемчужинами на украшенном самоцветами обруче с пятью видимыми дужками, из которых средняя украшена самоцветами, а боковые жемчугом, и с зеленой подкладкой над серебряным восточным мечом с золотой рукоятью, обращенном острием вправо».

– Лазоревый и зеленый цвета опускаем, а в остальном все сходится, – признал Артур. – Астрахань? Убитая родом оттуда?

Криминалист презрительно фыркнул:

– При чем тут убитая? Это же клеймо ювелира! Перстень был сделан на заказ.

– Санитарка заказывает себе золотой перстень? Верится с трудом.

– В те далекие времена она вполне могла быть кем-то другим…

– Тоже верно. Надо покрутить эту версию… Неспроста же убийца проявил такой интерес к этому перстню!

Через пару часов Никита уже положил ему на стол подробный отчет: подобным клеймом в девяностые годы прошлого века пользовался один известный и вполне себе московский ювелир. Правда, фамилия у него была Астраханский… Вот он и скопировал герб города, где, похоже, родились его предки, чтобы создать свое клеймо.

– Владимир Астраханский в те годы был авторитетным мастером своего дела, – торопливо рассказывал Ивашин, волнуясь от важности сведений, которые ему удалось раздобыть. Это было особенно заметно по тому, как часто он сглатывал и облизывал губы.

«Вот дурачок, – подумал Артур ласково. – Как ему хочется быть полезным… А кому из нас не хочется?»

– Ну-ну, – подбодрил он. – Продолжай.

– Ходили слухи, будто его украшения заряжены особой энергетикой. И оказывают то самое воздействие, какое и приписывают драгоценным камням. А у других ювелиров они, типа, не работают.

– Только давай без «типа».

– Оке… В смысле, хорошо. Не буду. В общем, к этому Астраханскому даже криминальные авторитеты обращались…

– Что нисколько не объясняет, почему его изделие оказалось на пальце у простой санитарки психиатрической больницы…

Никита подергал плечами:

– Может, подарил кто? Мужик какой-нибудь… Это сейчас она – толстуха, а тогда, наверное, ничего была.

– Все равно не тот круг. Криминальные авторитеты девочек в больницах не подбирали. – Артур свернул листок трубочкой и раздраженно постучал им по столу. – Ясно, что пока ничего не ясно.

И спохватившись, добавил:

– Но тебе огромное спасибо! Ты очень важные сведения добыл. Перстенек-то не такой дешевый, по-видимому, как я подумал. Раз сам Астраханский его изготовил…

– Самое главное! – спохватился Ивашин. – В девяносто девятом, прямо под Новый год, его мастерская сгорела. Обугленный труп нашли. Подтвердилось, что это Астраханский.

Лицо Артура просветлело:

– И новых украшений больше появляться не могло! Значит, корни наших дел надо искать в девяностых…

– Лихих, – подсказал Никита.

Но Логов поморщился:

– Как их только не называли… Но для меня это юность. Единственная и неповторимая…

* * *

Вечером, вернувшись домой, Артур промаялся без сна еще пару часов – даже любимое теплое одеяло не помогло. Нужно было срочно решать: принимать Сашкино самопожертвование или отказаться, чтобы не подвергать ее опасности. Но тогда расследование может затянуться.

«Ей же самой хочется, – убеждал он себя. – Девочка подсела на адреналин, ей уже скучно вести обычную жизнь. Но она не наш сотрудник, я не имею права использовать ее под прикрытием. Одно дело по цветочным ларькам пройтись, изображая дочку, обиженную папой… Тогда Сашке это хорошо удалось. В Евпатории было уже более рискованно. Обошлось, слава богу… Но сейчас-то – настоящий дурдом! Туда и безо всяких убийств лучше не соваться, заколют до состояния овоща, если что заподозрят… С другой стороны, никто не может запретить Сашке самой устроиться туда на работу санитаркой. Меня она точно не сдаст, если погорит… А я разнесу эту больничку к чертовой матери, если ей какая-то угроза возникнет».

Прежде чем уснуть, Артур послал ей сообщение: «Уговорила. Утром заеду», хоть и надеялся, что девочка давно спит крепким сном. Но телефон тут же откликнулся, ему даже услышался Сашкин голос: «Ты не пожалеешь! Спасибо!»

– А вот нормальный человек этому не радовался бы, – проворчал он и накрыл одеялом ухо.

Отопление еще не включили, и в квартире стало довольно холодно. Устроив себе логово, Артур мгновенно уснул.