Сговор остолопов

– Эй, Дарлина, послушай только, какое говно, – скомандовала Лана Ли, сворачивая газету и придавливая ее пепельницей. – «Фрида Бимс, Бетти Бампер и Лиз Дубье, все проживающие по адресу: улица Святого Петра, 796, – прошлой ночью были арестованы в салоне «Эль Кабалло», дом 570, по улице Бургундии, и оштрафованы за нарушение спокойствия и создание угрозы общественному порядку. По словам офицеров полиции, производивших арест, инцидент разгорелся, когда одной из женщин сделал непристойное предложение неопознанный мужчина. Две спутницы женщины ударили мужчину, впоследствии сбежавшего из салона. Женщина по фамилии Дубье швырнула табурет в бармена, а две другие угрожали посетителям салона табуретами и разбитыми пивными бутылками. Посетители салона утверждают, что на сбежавшем были туфли для игры в кегли». Ну, что скажешь? Вот такие типы и похабят весь Квартал. Захочет какой-нибудь честный Джо позажигать с эдакой коблой, а его за это лупят. А ведь когда-то тут все славно и правильно было. А теперь – одни коблы с педиками. Неудивительно, что бизнес завонялся. Терпеть не могу кобел. Просто не перевариваю!

– А к нам по ночам теперь одни шпики и шастают, – сказала Дарлина. – И почему шпиков на таких вот баб не спускают?

– Да это заведение уже просто в чертов участок превратилось. Похоже, я один сплошной благотворительный концерт устраиваю для «Общества полицейского человеколюбия», – с отвращением высказалась Лана. – Пустой зал, да кучка легавых друг с другом знай перемигивается. И полдороги за тобой следи, за недоумью, чтобы ты им бодяги не впарила.

– Ну, Лана, – взмолилась Дарлина. – Откуда ж мне знать, кто из них легавый? По мне так все едины. – Она высморкалась. – Я ж заработать стараюсь.

– Легаша по глазам вычислить можно, Дарлина. Они очень наглые. Я в этом бизнесе уже слишком долго. Каждый легавый прихват знаю. Купюры меченые, костюмчики липовые. Если по глазам не можешь, смотри на деньги. На них полно черточек карандашных – крапленые.

– А как мне деньги видеть? Тут темно, хоть глаз выколи.

– Ну, с тобой нам что-то нужно будет сделать. Я не хочу, чтобы ты у меня на табуретках рассиживала. А то еще как-нибудь двойной мартини начальнику полиции толкнешь.

– Лучше дай я на сцену выйду и станцую. У меня потрясный номер есть.

– Ох, да заткнись же ты! – заверещала Лана. Если Джоунз прознает о полиции в заведении по вечерам – прощай, швейцар за полцены. – Послушай, Дарлина, сюда – только не говори этому Джоунзу, что у нас тут весь департамент по ночам обретается. Ты же знаешь, как черномазые на фараонов реагируют. Он может испугаться и сбежать. В смысле, я паренька выручить хочу, чтоб по улицам не околачивался.

– Ладно, – ответила Дарлина. – Только я так ни шиша не заработаю, если буду стрематься, что чувак на соседней табуретке – полицай. Знаешь, что нам надо, чтоб бабок заколотить?

– Что? – зло осведомилась Лана.

– Нам тут надо животное.

– Что? Господи Иисусе.

– Ни за какими живоˊтами я тут подтирать не собираю, – высказался Джоунз, шумно стуча шваброй о ножки табуретов возле стойки.

– Иди сюда и хорошенько подотри тут под табуретками, – позвала его Лана.

– О! В-во! Это где я кусок прохлопал? Й-их!

– Посмотри в газету, Лана, – продолжала Дарлина. – Почти в каждом клубе на всей улице есть себе животное.

Лана перелистнула газету на страницу развлечений и сквозь туман Джоунза вгляделась в объявления ночных клубов.

– Ну, у маленькой Дарлины винтики заработали. Тебе бы, наверное, хотелось самой этим клубом управлять, а?

– Нет, мэм.

– Так и запомни, – произнесла Лана, пробегая пальцем по рекламам. – Смотри сюда. У Джерри завели себе змею, в 104 – голубков, тигренок, шимпанзюк…

– И вот туда-то люди и ходят, – сказала Дарлина. – Надо ж равняться на других в таком бизнесе.

– Большое спасибо. Поскольку это твоя идея, то предложения у тебя есть?

– А я предлагаю голым совать одногласно против того, чтоб завапарк тута не заводить.

– Занимайся полом, – велела Лана.

– Можно взять моего попугайчика, – предложила Дарлина. – Я с ним такой убойный танец репетировала. Птичка соображает. Послушали б, как она разговаривает.

– А в цветных барах публики всяко птицев вовнутрь не пускают.

– Птичкам же ж тоже шанс нужен, – взмолилась Дарлина.

– В-во! – произнес Джоунз. – Гляди-ка. Ваш дружок-сиротка тока подкатил. Пора благовпарительнось разводить.

Джордж сутуло протиснулся в дверь – мешковатый красный свитер, белые джинсы и бежевые цыганские сапоги с заостренными приплюснутыми носами. На обеих руках у него виднелись татуировки кинжалов, нарисованные синим пастовым карандашом.

– Извини, Джордж, для сироток сегодня ничего нет, – поспешно сказала Лана.

– Вишь как? Сироткам таперича лучше в Еднёный Фон поддавать, – вымолвил Джоунз и подул дымом на кинжалы. – У нас и так финанцы поют романцы. Благовпарительнось дома начинается.

– Чё? – переспросил Джордж.

– В наше время в приютах кого только не держат, хульганье всякое, – заметила Дарлина. – Я б ничего им не давала, Лана. Он там какие-то шашли-машли крутит, точно тебе говорю. Если этот пацан – сиротка, то я – королева Англии.