Сгущая краски (СИ)

Айзава понимает, что ему не хватает дыхания, как и ей.

Он рычит задушено, крепко стискивая в руках ломкое тело: рассвет лижет пламенными языками белую кожу, покрытую россыпью влажных бусин испарины и насыщенными цветами синеющих следов от губ. Солнце парафиновыми подтёками чертит алые линии по её груди и животу, выставляя на свету неаккуратный росчерк шрама.

– Знаете, учитель… на самом деле я вас почти ненавижу.

– … Разве?

========== IX. Ремесло героя. ==========

xv.

Наверное, если бы жизнь длилась вечность, то всем непременно хватило бы времени для того, чтобы достичь всецелого понимания некоторых трудных вещей, доступных для разгадки лишь единицам:

Что нужно сделать для того, чтобы жить в гармонии со своим внутренним «Я», и при этом не умудриться избаловать себя потаканием каждому желанию?

Как вдолбить жадным богатеям, что лишним краденным миллионом в их кармане можно вылечить больного раком или сделать шаг к предотвращению конфликта между воюющими странами, но никак не забрать эти деньги с собой на тот свет, ведь мёртвые все равны между собой и финансы на том свете ни к чему?

В чём заключается рецепт истинного счастья, который бы устроил всех и каждого, не вызвав при этом мировых катаклизмов, геноцида и очередного апокалипсиса?

Или даже совсем банальное – почему мы так чётко разграничиваем хорошее и плохое, создавая кодексы, конституции, своды правил и прочую шелуху общественных норм, если порой даже чёрное от белого отличить невероятно сложно?

Хотя, казалось бы на первый взгляд, куда уж легче.

xvi.

– Если у вас есть время на то, чтобы планировать летний лагерь, в который вы ещё даже не попали, то советую потратить его на подготовку к экзаменам. Напоминаю, что письменные тесты начинаются с завтрашнего дня, так что не вздумайте халтурить… На сегодня свободны.

Флегматичное замечание в адрес студентов, которые, даже будучи притихшими и нагруженными тяжкими думами, искрятся активностью, позволяет с чистой совестью подвести итог учебному дню и распустить огорчённых грядущими тестами учеников. Чтобы потратить следующие три часа на мелкую чепуху формальностей: просидеть со отсутствующим видом всё организационное собрание, выслушивая лекцию представителя министерства образования о том, что они все и так прекрасно знают; составить несколько отчётностей; договориться с Владом о характере тренировок в летнем лагере для классов A и B; ну, и напоследок послушать нытьё Сущего о том, какие проблемные студены есть в его классе, и как тяжко с ними нянчиться.

В поведении Айзавы ни единая живая душа не способна заметить какие-то отличия, потому что для него сохранять невозмутимость и вести себя как обычно – важно почти так же, как дышать. Это рационально-объективно. Несмотря на то, какой развал творится внутри и сколько руин остаётся после, никто не должен уловить даже самой малой толики хаоса. Так и должно быть.

Привычный ритм жизни кажется очень херовым подобием скачек на быках в родео – безумным, неукротимым и рваным. Окунающим в события подобно прыжку с моста в реку вниз головой. Вот он со всего размаху бьётся затылком о ледяную толщу морской пучины; а вот уже тянется обратно к поверхности, плавно выплывая из колючей, холодной воды.

Всё настолько сюрреалистично и бредово, что приходится с усердием вдалбливать себе в голову понятие о том, что на одном человеке свет клином не сходится, ну ни в каком виде.

Что Суо Нико – далеко не центр всех проблем и, соответственно, не ей со всеми заморочками занимать место в его мыслях. Не в таком количестве.

Здравый смысл, однако, несмотря на все сопротивления и давление извне, скоблит лобные доли изнутри верными догадками и логическими умозаключениями о том, что дело, связанное с ней, может быть причастно и к его студентам.

Это пугает совсем не иллюзорной опасностью для учеников, фактически лишь единожды окунувшихся в мир профессионалов и успевших на короткий промежуток времени испытать на собственной шкуре истинную угрозу от столкновения со злодеями.

Одновременно с этим понимание реального положения дел спасает от лишних накруток и поиска оправданий для самого себя:

Не он мешает работу и личные дела.

Просто так выходит, что цели совпадают и достичь наилучшего выхода из положения можно, убив одним выстрелом сразу двух зайцев. На редкость удачно.

Айзава совершенно упускает из виду тот момент, когда Нико со всеми её проблемами и ненормальными загонами становится его «личным» делом, переступая ту границу интимности, в которой есть необходимости рассказать кому-либо о её существовании в его жизни. Она как живое воплощение того аспекта, который хочется хранить в секрете. Не потому, что стыдно – как раз стыдиться-то тут и нечего – но лишь потому, что здесь у Айзавы есть полноценная свобода выбора. И свой Шота делает в пользу варианта «не рассказывать».

– … То, что происходит в личной жизни между двумя людьми, никак не должно касаться третьих, – женский голос, временами соскакивающий на фальцет, отдаёт болезненной хрипотцой.