Шабаш Найтингейл

Колеса грохотали по мостовой, и даже мягкие кожаные сиденья не уменьшали ощущений от сильной тряски. Мужчина, сидевший за рулем, развернулся и повез их в обратную сторону, к главной площади с Триумфальной аркой. Рубина заметно испугалась и сжала руку мужа – она совсем не хотела возвращаться в Эмайн без ответов. Дрейк и сам торопливо размышлял, что делать, если их выгонят обратно в Париж.

Мужчина между тем вновь повернул руль на главной площади и направил автомобиль на бульвар Шатои, ведущий к дворцу, который Дрейк с Рубиной уже видели раньше, и все стало еще непонятнее. Дрейк попытался было спросить водителя об этом, но тот лишь неопределенно покачал головой в ответ.

Сам дворец был построен в стиле, смешивающем в себе ренессанс и рококо, будто его не раз перестраивали по новым веяниям архитектурной моды. Напоминающий волшебный замок из снов, он поражал своей красотой. Главное крыло с узорчатыми балконами и витражными окнами выступало вперед. Его белоснежные стены покрывали объемные золотые узоры, в которых отчетливо угадывались виноградные лозы, а башни, устремленные к небу, были увенчаны изящными коническими медными крышами, отражавшими свет осеннего солнца.

Огромный каменный мост, перекинутый через искусственный канал, вел к основному входу. Над ним склонялись высокие клены, роняющие листья прямо на водную гладь, по которой неспешно скользили белые лебеди.

Остановив автомобиль прямо возле моста, водитель приказал Дрейку и Рубине выйти и проследовать за ним. Вслед за провожатым они прошли через двустворчатые двери в холл с высокими колоннами с золотыми капителями. Стены были сплошь покрыты гобеленами с изображениями героев рыцарских легенд, и возле них толпились сразу две шумные туристические группы, экскурсоводы которых упорно старались перекричать друг друга.

Широкая мраморная лестница вела на второй этаж. Поднявшись по ней, Дрейк и Рубина попали в разветвленную сеть коридоров. Стены здесь уже выглядели иначе – они были обшиты теплым дубом, однако удерживаемый арками потолок украшали все те же изображения, выполненные в виде фресок. Мужчина отвел их в одну из комнат, напоминающую приемную некоего мелкого чиновника. В небольшом помещении без окон, полупустом и простоватом, у стен стояли лишь четыре стула и письменный стол.

Никто не удивился, когда провожатый ушел, попросив их подождать. Закрывшаяся дверь окуталась серебристым сиянием, демонстрируя след примененных запирающих чар.

– Ну и что нам теперь делать? – с отчаянием и недовольством спросила Рубина, садясь на один из стульев.

– Будем ждать, – вздохнул Дрейк. Он уже давно жалел о своей несдержанности.

В общей сложности их продержали там чуть больше часа. За это время Дрейк успел получить и прочитать сообщения от Дориана, который, как он понял, сейчас тоже занимался поисками ответов. Старший брат прислал две фотографии – карандашного портрета и черно-белого снимка с тремя девушками, одной из которых оказалась Азурией Старлинг. Сходство портрета и Азурии на снимке было неоспоримым. Кроме этого, брат умудрился раздобыть где-то сказку о «четырех сестрах-фейри» в электронном варианте с отсканированными страницами.

Дрейк знал, что именно эта сказка помогла Деметре в борьбе с Юфемией полтора года назад, но только теперь сумел с ней ознакомиться. Он показал ее жене, и обсуждение прочитанного скрасило время ожидания.

Наконец, в комнату вошел еще один мужчина в костюме, с проплешинами в седых волосах. Усевшись за стол, на ломаном английском он устроил настоящий допрос: об их именах, возрасте, семейном положении, месте жительства и цели визита.

Узнав, что одна из его допрашиваемых являлась не кем-нибудь, а виконтессой Ланон-Ши на Нью-Авалоне и членом Верховного Ковена Эмайна, чиновник заметно побледнел и заволновался. Он собрал исписанные бумажки и вновь вышел в коридор.

Через несколько минут мужчина появился вновь, чтобы проводить их по запутанным коридорам в другой кабинет, уютно и богато обставленный, пронизанный сияющим светом, отражавшимся от большого окна и от хрустальных люстр, свисающих сверху. Мягкий ковер в голубых тонах укрывал светлый паркетный пол, придавая пространству воздушную легкость. Откланявшись, провожатый вышел и закрыл за собой дверь.

Дрейк и Рубина прошли дальше по ковру к большому письменному столу, за которым сидел еще один незнакомец – моложе и ухоженнее на вид, в дорогом сером костюме. Когда он оторвался от своих бумаг, которые изучал, и поднял голову, посмотрев на гостей, стало понятно, что его черные глаза отчего-то выглядят знакомо.

– Итак, кто вы? – спросил он не слишком дружелюбно, но тоже по-английски и совсем без акцента. – Мне сообщили, что вы задавали подозрительные вопросы о Тристане Россиньоле и его потомках. Англичане с подобными расспросами появлялись в Элизиуме и раньше, потому был создан особый протокол безопасности…

– Простите, но, быть может, вы сначала объясните нам, в чем дело? – не выдержала Рубина, явно уставшая быть терпеливой. – Мы даже не знаем, кто такой этот ваш Россиньоль!