Шабашник

– Короче, дело вот в чём. Кота я приехал кормить на следующий день после твоего побега, а ещё через день совсем забрал к себе – оно и мне не мотаться, оно и животное пристроено. Потом я ещё пару раз ездил, но после забросил – чего глядеть на одно и то же, правильно? Месяц меня тут не было, а потом страшно стало отчего-то, тревожно. Даже сон приснился, как будто у твоего дома крыша обвалилась и из образовавшейся дыры вороны летят. Испугался, думал, вдруг там воры забрались или ещё чего: стал мерещиться невыключенный чайник, хотя точно помнил, как пробки не просто вырубил, а даже выкрутил. Короче, приехал. И что думаешь, когда я попытался дверь открыть? К ней ключ не подошёл! Вообще другой системы замок стоял!

У Сергея в волнении забегали глаза, а Гена достал из кармана связку ключей, демонстративно потряс ими и положил на стол:

– Представляешь, как я охренел, когда это всё обнаружил? Весь, блин, дом обошёл, во все двери заглянул – всё в порядке. Даже подумал, что просто не тот ключ с собой взял – ну, мало ли вдруг перепутал, да? Успокоился, но на всякий случай пошёл к тёте Тамаре и она мне рассказала, что Иваныч у дома и по огороду с какими-то людьми ходит и всё им показывает. Ей он сказал, что ты хочешь дом продать, и он тебе покупателей ищет. Ну, думаю, ничего себе поворот – почему же ты мне ничего не сказал?

– Поэтому тогда и спросил меня, не планирую ли в Москве остаться?

– Типа того. Но когда ты мне однозначно: «Нет!», тогда я и понял, что дело тут нечисто. Вызнал, что он обычно ездит с утра, видимо, чтобы свидетелей меньше было. Я просто взял, дверь заднюю выставил, сел в ограде на кресло, и жду.

Недолго ждать пришлось – слышу, машина подъехала. Выходят трое – Иваныч и какие-то юнцы совсем, парень с девушкой, едва ли двадцать лет обоим. Слышу, как он им рассказывает, мол, вот, смотрите, какой дом у меня, какой участок большой, как инфраструктура вокруг развивается: магазин рядом, дорога хорошая и скоро газ проведут. Заливается, как он дом продавать не хочет, но жена умерла, детей и родни нет, а ему одному хозяйства не потянуть, поэтому он лучше в городе свой век доживёт, где и магазины, и больницы, и отопление. А те только уши развесили, слушают. Потом он стал о жене рассказывать и о сыне непутёвом, который в столицу уехал, да там и пропал, связавшись с бандитами в конце нулевых, а какой ведь парень был, олимпиаду в пятом классе выиграл по истории… И с этой ноты он мигом съезжает, и просит, чтоб эти лопухи выдали авансом тысяч пятьдесят по предварительному договору купли-продажи, чтоб он документы советские поскорее переправил на современный лад. Они уже чуть ли не в карман за кошельком полезли, но тут Иваныч своим ключом открывает дверь, а здесь я сижу. Говорю нежно так, проникновенно: «Здравствуй. Андрей Иваныч, дорогой. Я вот как раз от сына твоего погибшего прибыл, посмотреть, как его родитель названый за хозяйством следит». Он побледнел, как извёстка, и стал какую-то чушь городить про то, что с тобой всё согласовано и никаких накладок быть не может, потому что ты умер. Он даже парочке той обещал справку показать, а это, говорит и на меня пальцем показывает, местный сумасшедший, который пробрался в дом и он сейчас милицию вызовет. Тогда я сказал, что это очень даже хорошо и сейчас мы вместе с ним пойдем в полицию и я расскажу, как он свою дачу поджёг два месяца назад. Парочка тихонько слиняла и Иваныч уже в пустоту кому-то за своё правое плечо рассказывал, каким непутёвым был его сын и какие у него друзья все поголовно наркоманы и уголовники. А я сижу себе в кресле, на него гляжу. Он на лавочку осел, сказал, что я всё испортил, что он хотел, чтобы всем хорошо было, потом встал и ушёл. Через три дня я узнал, что он умер… Уж ты меня извини, что сразу обо всём не рассказал – ты бы извёлся, да и всё равно ничего бы поправить не получилось – уже всё сделано.

Сергей, закрыв лицо руками, глубоко вздохнул, а потом выдохнул:

– Так да, всё правильно. Я бы домой сорвался и без зарплаты остался. Разве что Иванычу в глаза посмотреть успел…

– Одно только, что тебе сейчас разгребать придётся, так это тех, кого он тут нагрел. Минимум два раза он до меня сюда людей водил, а дали они ему аванс или нет – один Бог знает.

Сергей почесал в затылке, нахмурился:

– Блин, мне даже не столько интересно, сколько он народу облапошил, а интересно, какие это он им документы им показывал и где их взял? Ведь не хухры-мухры всё же…

– Ты ведь видел на похоронах, какие друзья у него? И если документы «советские», то это такая филькина грамота – только держись. Считай, альбомный лист, на котором невнятная подпись и расплывчатая печать. Одно что бумага старая, так её за пару дней под лампой настольной состарить можно.

– Тоже верно. У них одна и ценность, что в архивах значатся.

– Кстати, гляди, что этот мошенник ещё раздобыл, – Гена принёс из другой комнаты фото в деревянной рамке. – Смотри, какую фотку на стол поставил! Где и надыбал, паразит старый? Это ведь ты с мамой, да? А он откуда рядом?