Шабашник

Я приближаюсь к мосту через реку, освещённому качающимся на ветру фонарём, хочу моргнуть, но мне это не удаётся, потому что я этого не умею, но это мне совсем не мешает. Своим не моргающим, но ясным взглядом я вижу, что к мосту подходит человек. Чтобы не попасться ему на глаза я перешагиваю через ручей справа от моста. Кажется, он меня не заметил. Я спокойно продолжаю дорогу дальше, потому что…

… спускаюсь с пригорка. Ведь до чего же хорошо в лесу осенью, когда оранжевая луна освещает всё вокруг своим мистическим светом, а медвяный запах листвы кружит голову! При сером свете дня эти голые и сиротливые осины оставляют за собой горестное ощущение забытой и нескошенной пахарем полосы ржи из школьного стихотворения, но теперь, при лунном свете, они кажутся шепчущимися друг с другом трепетными барышнями на светском рауте.

Конечно, приходится внимательно смотреть под ноги, потому что днём прошёл дождь, но от этого так хорош воздух! Лес, кажущийся чёрной и монолитной стеной, на самом деле живёт своей тайной и прекрасной жизнью. Вот на покрытой мхом болотной кочке запел вкрадчивую песенку кулик, а вот повеяло грибным духом от опят, ожерельем опоясавших старый трухлявый пень. А вот от порыва ветра рухнуло огромное дерево, придавив собою несколько молодых собратьев. Это всё звук леса. Таким он был тысячи лет назад, когда тут не ступала нога человека и таким же неизменным он будет через тысячу лет, когда тут снова некому будет ступать. Есть в нём что-то вселенское, бесконечное и светлое.

Проходя по мосту, даже ветер на мгновение прекратился, чтобы я смог насладиться величием и восторгом момента – громокипящей первозданной тишиной бесконечной в своей цикличности природы!

Вдруг яркий, явившийся из кромешной пустоты свет и морозно-бритвенный ветер оглушает меня. Я хочу кричать, но…

Сергей проснулся от того, что его плед упал в проход и свет железнодорожного прожектора светил в лицо. Посмотрев в окно, он увидел здание вокзала Шахуньи, больше похожее на больницу. Значит, ещё пару часов можно поспать. Поплотнее накрывшись одеялом, Сергей повернулся на другой бок, лицом к стене.

Проводница разбудила его уже у Лянгасово. Похороны в девять двадцать, поэтому с поезда придётся сразу ехать на кладбище. Хорошо, что вещей с собой – полупустой рюкзак и спортивная сумка, в которых осталось-то всего лишь полпачки печенья, четыре пакетика чая, зубная щётка, тюбик пасты, почти пустая бутылка геля для душа, две пары носков, полотенце, футболка, тапки-сланцы, трусы-боксеры и полотенце. В отельном кармане лежит шариковая ручка, блокнот, паспорт, а в нём под корочкой заложен полис, номер ИНН и пенсионное страховое свидетельство. Ещё в документах лежат военный билет, московская медицинская книжка и зажигалка с гербом города.

Тем временем пассажиры уже выстроились в очередь на выход в узком проходе между коек плацкарта. Было немного грустно от того, что заоконный пейзаж становился до трепета знакомым – вот за этим поворотом сначала будет семафор, затем путепровод, потом за деревьями можно будет разглядеть гладь уже замёрзшего пруда, потом будет переезд, шлагбаум и железнодорожница в жёлтом жилете. Следом будут гаражи, пара послевоенных двухэтажных домов, а после уже сама станция со всеми заборами, невообразимым количеством расходящихся и снова сходящихся путей, депо и восстановительным поездом, который стоял в тупике без движения уже который год. Хоть бы на гараже что-то новое написали! Нет. Город остался таким же, как был.

Покидать вагон и понимать, что на этом путешествие закончилось, было немного досадно, как будто ты что-то упустил, не доделал, недополучил, но пока ты не вышел из вагона, то всё можно ещё исправить, урвать, ухватить… От волнения сердце забилось быстрее и перехватило дыхание. Конечно, грело душу скорейшее свидание с домом, но оно же и тревожило.

Улыбнувшись проводнице, Сергей вздохнул, прыгнул на перрон и пошёл на вокзал через дверь с перечёркнутой надписью «Вход» – остальные пассажиры шли в ту дверь, где надпись не была зачёркнута. Охранник даже не повернул голову в сторону нарушителя, а беседовавшие друг с другом двое полицейских не прервали разговора. Видимо, по походке признали своего, вятского уроженца. Такому можно. У такого незачем досматривать рюкзак и проверять документы – только время зря потеряешь.

Сергей шёл через привокзальную площадь на автобусную остановку, почти пустую в это время, когда граждане в большинстве своём уже корпели на работе, а по своим делам разъезжали теперь самые разнообразные, но немногочисленные свободные от облагораживающего труда люди. Автобус подошёл почти сразу, не заставил себя ждать.