Шаг до трибунала

– Товарищ старший лейтенант, мы снайперы, нам и определять, откуда работать.

– Москалев, спите? – громко спросил у старшего лейтенанта командир полка полковник Ялыгин.

– Виноват! – Командир взвода встряхнулся, повернулся к карте, указал рукой на ее середину и продолжил: – Мы выдвинулись по лощине вслед за отрядом моджахедов…

– Не повторяйтесь! – остановил его командир полка. – Вы о снайперах говорили, мол, они должны занять свои места для уничтожения огневых точек. Я так понял из вашего рассказа, что вы оставили их под командованием сержанта.

– Почти, товарищ полковник.

– Как это понять? – с удивлением посмотрел на Москалева Ялыгин.

– Я передал сержанту Скриталеву двух бойцов, чтобы они прикрывали наших снайперов, расположившись на небольшом расстоянии от них, на сужении лощины. Это позволяло и закрыть себя с тыла на тот случай, если душманы начнут нас окружать, товарищ полковник.

Перед началом операции мы с сержантами Скриталевым и Иванько изучили местность и разработали план тактических действий по захвату этой высоты. Мы наметили позиции групп, определили, по каким участкам каждая из них будет подниматься вверх, на каких рубежах надо занимать оборону в случае контратак душманов или плотного обстрела. Обзор с противоположной скалы был очень хороший, позволил нам детально спланировать наши действия.

В итоге все три наши группы выдвинулись на свои рубежи вечером, во время заката солнца. Ночью душманы со своих наблюдательных пунктов передавали друг другу световые сигналы. Это позволило нам определить еще одну огневую точку противника, находившуюся между расщелинами. Она была метров на триста выше группы Скриталева.

На рассвете мы слышали работу снайперов. О точности их выстрелов мы узнали позже. Когда прилетели вертушки, стрельбы по ним ни с одной из двух огневых точек душманов не было.

Группа Скриталева, состоящая из трех человек, вначале, до начала операции, охраняла снайперов. Потом она поднялась к тому огневому пункту, который находился над нами, и приготовилась уничтожить его гранатами. Но при преодолении небольшого пологого участка рядовой Ивосин подорвался на мине, а сержант Скриталев, находившийся невдалеке от него, был убит ее осколком.

Об этом мы узнали позже, от ефрейтора Плохотникова, тоже входившего в состав этой группы и уцелевшего. Он залег, остался там и в начале нашей атаки уничтожил двумя гранатами эту душманскую огневую точку.

– Вы наступали в афганской одежде? – поинтересовался полковник Ялыгин.

– Нет, мы сняли ее с себя, чтобы не вводить в заблуждение своих. Потом поднялись по скале метров на сто, не больше. Делали это тихо, чтобы не привлечь к себе внимания душманов раньше времени. Остановились в том месте, где нас прикрывал от наблюдателей противника скальный козырек.

Мы могли подниматься дальше, но наш сапер обнаружил под этим козырьком несколько растяжек. Проволока уходила под каменный навес, который при взрыве снаряда, заложенного под ним, должен был обрушиться на нас и задавить. После осмотра этого участка сапером мы начали обходить этот рубеж слева, и душманы тут же открыли по нам огонь.

В этот самый момент ефрейтор Плохотников и бросил в духов две гранаты, которые, как я уже говорил, уничтожили их. Потом появились вертолеты.

Боец, направленный сержантом Иванько на правый фланг для указания места, где нужно было высадиться с вертолета десанту, поддерживающему нас, сделал это с помощью дымовой шашки. Через пятнадцать минут после этого начался второй артобстрел высоты, которую мы должны были захватить.

После артобстрела мы поднялись к тому месту, где погибли сержант Скриталев и рядовой Ивосин, осмотрели огневую точку душманов, уничтоженную взрывами гранат. У духов были автоматы «ППШ» и ручной пулемет.

– Получается, что Скриталев нарушил ваш приказ, предписывающий ему оставаться со своей группой у вас в тылу, не так ли? – заявил Ялыгин и сильно стукнул по столу карандашом, привлекая к себе внимание старшего лейтенанта.

Москалев молчал.

– Товарищ старший лейтенант, вы не слышали моего вопроса? – повысил голос полковник Ялыгин.

– Да, – еле слышно прошептал Федор.

– Громче ответьте!

– Так точно!

– Продолжайте.

– Когда, товарищ полковник, мы поднялись на эту огневую точку, я понял, что с нее у душманов был хороший обзор местности. Они могли наблюдать за всеми нашими передвижениями от того места, где мы сосредоточились вечером предыдущего дня, перед началом войсковой операции.

– Вы хотите сказать, что сержант Скриталев попытался сделать все, чтобы уничтожить эту огневую точку? А скажите тогда, откуда мог Скриталев знать, что нижняя часть скалы с огневого рубежа противника хорошо просматривается? Молчите? Я вам скажу одно. В вашем взводе нет дисциплины! По вашим прошлым деяниям я понял, что ее никогда и не было. Вы всегда находились под влиянием сержантского состава. Так, Виденеев? – Полковник посмотрел в зал, ища старшего прапорщика.

– Никак нет, товарищ полковник! – Виденеев встал в середине зала. – Старший лейтенант Москалев – жесткий командир. У него во взводе нет нарушений дисциплины.