Шаг в небо

— Ой, извини, я такая голодная, — Надя увидела, что я открыл глаза. Она сидела в кресле напротив меня и пила чай. В комнате царил полумрак. В столовой горела тусклая лампа. Я рывком вскочил с кровати и сразу же сел на пол. В глазах потемнело, и подогнулись колени. Но это быстро прошло. Наверное, даже незаметно со стороны.

— Как ты… — начал с дурацкого вопроса.

— Не знаю, — ответила Надя. — У меня так бывает. Я вот помню — пошла на балкон, когда мы спорили, а потом уже по коридорам тут хожу, тебя ищу. И вот — нашла. Двери тут неправильные. Еле открыла. А ты совсем слабый. На свежем воздухе не был, наверное, давно.

— Надя, ты меня прости, — у меня не было ни сил, ни желания понимать, что происходит. Пусть будет, как есть. — Ты была права. Вот, пошёл к Пыльцыну, и чем всё кончилось…

— Что кончилось? — не поняла Надя. — Разве что-то кончилось?

— Сенты всё это время из меня что-то вытянуть хотят, они ищут… — я так хотел рассказать Наде всё услышанное здесь, что стал говорить сбивчиво и непонятно.

— Ну, их к чёрту, этих сентов, — Надя вдруг тихонько сползла с кресла на пол. И так, стоя на коленях, обняла меня. — Я дура. Я так боялась, что больше тебя не увижу. Вот теперь мы уже никогда не расстанемся. Правда?

— Правда… Но завтра…

— Это будет завтра. А сейчас есть сейчас, — Надя тихо шептала мне на ухо. — Не бывает ни вчера, ни завтра. Есть только сегодня. Есть только одно время и одно место — сейчас и здесь.

— И завтра не настанет, — я тоже, не знаю почему, заговорил шёпотом.

— И завтра не настанет. Пока мы будем рядом, завтра не настанет. И сегодня будет всегда. Это же наш мир.

Мы так и стояли на коленях на мягком полу, обнявшись. Я чувствовал, как часто бьётся сердце Нади.

Казалось, всё вокруг вдруг стало плоским и внезапно прогнулось, завибрировало. Как будто кто-то ударил кулаком в зеркало, и оно не разбилось, а просто исказило мир. И после нескольких колебаний всё растаяло в тёплом тумане. Колени не чувствовали ковра, мы просто парили в белом пространстве. Это был наш мир. И не было в нём никого кроме нас. Внезапно белый туман у нас над головами рассеялся. Мы просто лежали на облаке в ночной тишине. Там, над нами мерцали мириады звёзд. Облако, словно морская волна мягко укачивала меня и Надю. Губы Нади коснулись моих. Я попытался что-то сказать, но Надя остановила меня:

— Тихо, — шепнула она. — Не говори ничего. Только слушай себя.

Сердце падало куда-то в бездну, и я уже не понимал где я, а где звёзды. Где кончаются мои мысли и начинаются губы Нади. Небо укачивало нас, а звёзды скромно отвернулись. Уже потом, когда я смог опять увидеть их я понял, что мы не просто парим, мы летим над миром.

— Смотри, мы всё-таки летим, — прошептала мне на ухо Надя. — Я всегда боялась, что мы не сможем сделать этого вместе.

— А где мы?

— Мы всюду. — Надя говорила всё так же шёпотом, как будто боялась спугнуть этот миг. — Вот смотри!

Она резко развела руки в стороны, и туман исчез. Мы летели высоко в ночном небе. Где-то над Землёй.

— Мы всё-таки можем! — я уже не мог шептать. Восторг и сила наполняли меня. — Мы можем всё!

— Давай улетим, — Надя опять обняла меня. — Навсегда.

— Не сейчас!

— Почему? — голос у Нади дрогнул.

— Завтра, завтра, — я уговаривал Надю как ребёнка. — Я должен ещё…

— Мы должны быть вместе, остальное не важно.

— Надя, дай мне день. Я не могу уйти просто так. Мы должны быть вместе, и никто не должен нам мешать. Мир должен быть наш.

Снова, как гигантское зеркало, задрожало пространство вокруг нас, налетел тёплый туман. Казалось, кто-то вырвал из моих рук Надю, и она исчезла в белом мареве. Я ощутил, что опять стою на ковре на коленях. Один. Как во сне я дополз до топчана, опрокинув случайно стакан с чаем.

Чуть позже, в полубреду засыпающего сознания, я вспомнил книгу. Ту странную, которую мы читали с Надей совсем недавно. И странные слова из неё. «И отдал человек каждому искру. И пока горел огонь в груди того человека — горел огонь в сердцах людей»… Вот оно. Путь к победе.

Свет из окна ударил мне прямо в лицо. В памяти всплывали неясные образы из ночного сна. Или это был не сон?

— Надя! Я всё понял! — но мои слова никто не услышал. Комната была пуста. Только на полу возле кресла опрокинутый стакан. Рядом с ним — чайная ложечка.

Я, наверное, слишком поздно всё понял.

Глава тридцать третья

Краткое, тихое шипение отрываемой двери уже было привычным. В комнату вошли три сента, совсем незнакомых. На их лицах никаких признаков любезного участия, в отличие от Михаила, не читалось.

— Одевайся, пойдём, — один из них отдал бесстрастный приказ.

Мы шли по коридорам, как будто исполняя некий ритуал, один сент впереди и двое по бокам от меня. Пройдя метров двадцать, остановились, и передний открыл своим пультом дверь — выход наружу. Пар от холодного воздуха ринулся внутрь модуля, принеся с собой чистые зимние запахи и свежесть.

— Иди, — прозвучала очередная команда сента. Один из тех, что стоял рядом, легонько подтолкнул меня к выходу.