Шаг в прошлое

Волхв, разумеется, понимал, кто именно мог прижать немцев, но озвучивать свои догадки не желал, ибо связываться с легендарной нечистью желающих не было, а устраивать войну — вообще плохая мысль. Он убедился, что император людей понял его, после чего откланялся, а товарищ Сталин еще долго размышлял на тему того, что, возможно, не все так грустно в религии, как ему по молодости представлялось. Через неделю в государстве прекратились гонения на священнослужителей, предупрежденных о том, что если попробуют поднять хвост — то просто исчезнут с лица планеты. И попы с раввинами вняли.

Вся эта суета Кощея не интересовала, магическая и людская Британии, да их кузены были достаточно напуганы, но теперь вопрос стоял о том, что будет с детьми. Тут они должны были сами решить, потому Кощей двинулся к ним, прихватив по дороге и Марью.

Тойт появился внезапно. Гермиона рассматривала какую-то книгу, когда сзади раздалось покашливание. Знакомый мужчина внимательно смотрел на нее, да и на Гарри, сразу же вставшего. Девочка же почувствовала отчаяние — появление Тойта воспринималось, как конец отдыха и начало новых приключений, но она не хотела! Гермиона так от всего устала!

— Вы справились, — проговорил Тойт. — Теперь вы можете вернуться и прожить свою жизнь заново…

— А их мнения ты спросил? — раздался голос Кощея от дверей, отчего Тойт резко повернулся.

— Их судьба в моих руках! — заявил он бессмертному некроманту.

— Да? — удивился Кощей. — Тетушка, можно вас на минутку? — позвал Кощей кого-то.

В тот же миг там же, в библиотеке появилась высокая фигура в черном плаще. Опираясь на хищно выглядевшую косу, фигура откинула капюшон, оказавшись миловидной женщиной неопределенного возраста. Внимательно осмотрев собравшихся, она задержала свой взгляд на Тойте, отчего-то хмыкнув.

— Чего звал, племянничек? — ехидно поинтересовалась гостья у Кощея.

— Жениха своего очередного приструни, пожалуйста, — попросил бессмертный некромант. — Забаву себе выдумал — с детскими душами играть!

— Вот как… — женщина внимательно посмотрела на враз побледневшего Тойта, в следующий миг исчезнувшего, а затем оглядела детей. — Вот оно как… Хорошо, племянничек, будь по-твоему. Да будут эти связанные души детьми рода твоего да жены твоей! — она ударила косой в пол, и будто волна прошла по всей реальности, что-то меняя в ней.

— Благодарствую, — поклонился Кощей, на что гостья кивнула и исчезла.

— Кто это был? — удивилась Гермиона, совершенно не понимая, что произошло, кроме того, что другого «приключения» не будет.

— Смерть, — хмыкнул некромант. — Так что теперь Гарри сын мне, а Гермиона дочь Марьюшки, и никаких больше «приключений». Будете жить счастливо, пока не надоест, значит.

— Значит, нас никто не будет принуждать? — поинтересовался уже слишком уставший от приключений Гарри.

— Никто, — улыбнулась Марья.

Пожалуй, эта новость была самой радостной. Теперь можно было просто жить. Гермионе совсем не хотелось обратно, потому что ей было комфортно и здесь, со своим Гарри, а мальчик ни за что и никогда не променял бы настоящих родителей на борьбу непонятно с кем. На том и порешили. Юным Кощеевичам предстояло изучить язык, да нагнать программу Школы Юных Чародеев, чтобы по осени отправиться в школу, где можно было учиться, не думая о разных приключениях. Они, конечно, знали многое, но при этом, как оказалось, постыдно мало, ибо в волшебной русской школе предметов было чуть ли не втрое больше и преподавались они очень серьезно, а глупыми себя чувствовать ни Гермиона, ни Гарри не любили. Яга напоследок подарила обоим по небольшому медальону, назвав это оберегом, но о функциях ничего не сказала, а дети вдруг поняли — все закончилось. Совсем все.

* * *

Школа Юных Чародеев чего только не видела за свою многовековую историю, поэтому Кощеевичей приняли с улыбкой. Старый учитель внимательно посмотрел в глаза, что Гермионы, что Гарри и вызвал волхвов. Ну а те уже и к Кощею с Марьей обратились. Ибо в глазах детей была видна усталость, так полностью и не исчезнувшая.

— Что случилось? — поинтересовалась Марья, войдя в кабинет, где спокойно сидели подростки.

— Марья, вы почему детям память не притушили? — поинтересовался Алексий, взглянув на жену Кощееву. — Их же прошлое давит так, что жить тяжко. А у детей должно быть детство!

— Боятся они потерять друг друга, — объяснила женщина волхву. — Потому не желают этого.

— Ну что же… — вздохнул Алексий. — Тогда неволить не буду.

И Гермиону с Гарри отпустили. Учителя, впрочем, учли, что дети прошли немало, поэтому окружили их заботой, отчего уже через год память утихла сама. Вокруг было тепло и спокойно, никто никому не угрожал, не обзывал и не желал убить. Они просто учились, проживая свои дни, недели и месяцы. В людской мир ходить Кощеевичи не желали, и происходящим там не интересовались. Они знали, что папа, если что, вывернет весь мир мехом внутрь, ибо теперь уже Кощей внимательно наблюдал за попытками простецов поубивать себе подобных.