Шаг влево, шаг вправо

«Кожа» чудовища вздулась бугром, обволакивая манипулятор. Видимо, он был крепко приделан к шасси, иначе непременно оторвался бы от страшнейшего рывка. Сдернутый с места робот, вспахивая землю неподвижными траками гусениц, юзом ринулся к лилово-коричневой стене. Затем вошел в нее, как нож в масло. И исчез совершенно.

— Назад! — заорали в несколько глоток.

Поздно. От начала до конца контратаки Монстра прошло не более полусекунды. Еще секунды две по траве шустро волочился кабель, затем он натянулся, задрожал и порвался. Хлестнуло по брустверу, сверху на нас посыпались комья сырой глины.

Далеко не сразу я обнаружил, что моя голова втянута в плечи. Мы ждали… ответа. Может быть, пресловутого «луча», тончайшей невидимой бритвы, что располовинит нас тут же, в окопчике. Но Монстр, расправившись с роботом, оставался совершенно спокоен.

— С-сожрал, — заикаясь, проговорил оператор. Его колотило, он зябко ежился. — И к-кабель с-сожрал…

— Амеба, — высказался Шкрябун.

Максютов не сказал ничего, только подарил мне взгляд, исполненный значения. Я постарался содрогнуться так, чтобы это не очень бросалось в глаза. Несколько часов назад я коснулся Монстра рукой. Повезло тебе, майор Рыльский…

Правда, алмазным буром я его не сверлил.

Но велика ли, с его точки зрения, разница?

ГЛАВА ВТОРАЯ

На второй день мы потеряли шесть роботов.

Накануне мне не удалось толком выспаться — я вообще плохо сплю на новых местах, в особенности если это новое место всего лишь довольно жесткая «противопролежневая» койка невесть кем подогнанного к блокпосту шведского госпитального автобуса, насквозь пропахшего йодом, консервированной плазмой и противостолбнячной сывороткой. Пожалуй, под выцветшим брезентом заурядной армейской палатки мне спалось бы куда лучше. Обещанных жилых контейнеров не доставили. Пока. Не баре, мол. Значит, до кого-то еще не дошло, что за скопидомство и местнические замашки не стружку снимать будут — смахнут не глядя кое-что посущественней, откуда уши растут. Полномочия у Максютова чудовищные, и он намерен их использовать. Держись, округ, р-разорим! Но потом.

До конца первого дня Максютов так и не решился на новую попытку, зато момент поглощения робота Монстром мы просмотрели в записи раз десять. Ничего принципиально нового просмотр не принес, за исключением высказанного инженерным боссом мнения, что никакой приемлемый механизм разумных размеров не обладает достаточно малой инерционностью, чтобы успеть улизнуть от столь стремительной атаки, но тем не менее предложил продолжить осаду объекта техникой.

Было бы странно, если бы он предложил что-нибудь другое. За выгодных заказчиков держатся все, у кого есть чем держаться. Когда-нибудь эволюция породит подвид человека с присоской, вроде как у рыбы-прилипалы. Почему бы нет?

Короче говоря, наутро, истребив тупую сонливость двумя кружками крепкого кофе, я находился в настроении желчном и пессимистическом. Штукина и Скорнякова я отправил в автобус, разрешив им поспать до того времени, когда они вновь понадобятся. Что могли — сделали. Опрос свидетелей (по большей части поднятых с постели посреди ночи) окончен. Никто из них не видел, как покойный Буланкин входил внутрь Монстра, однако сомнений в этом практически не осталось. Предварительное заключение медэкспертизы: смерть наступила мгновенно в результате не совместимых с жизнью внутренних повреждений, как-то: разрывы внутренних органов, многочисленные переломы, включая переломы шейных позвонков и основания черепа, сквозное повреждение сердечной мышцы осколком ребра. Иных причин смерти пока не обнаружено, и можно допустить, что Буланкин был жив до самого удара о землю…

«Можно допустить…» Вероятно, Коля Штукин был очень настойчив, если сумел вытрясти из патологоанатомов хотя бы такую формулировочку. Слишком долго труп пролежал в лесу, чтобы сохранилась надежда получить ответ: убил Монстр Буланкина еще в себе — или выплюнул живьем? И то, и другое он вполне мог сделать, на выбор. Совсем нетрудно подсчитать ускорение, необходимое в предельном случае, — всего лишь десяток «же», даже беря в расчет сопротивление воздуха. Предельный случай — это бросок из центра двухкилометровой лепешки под углом сорок пять градусов, начало разгона на уровне земли. Десять «же» в течение не более двух секунд — крайне неприятно, но несмертельно для здорового человека. Десять «же» вызывают лишь кратковременную потерю сознания. Сами по себе десять стартовых «же» не разорвали бы бедняге внутренности, не искрошили бы кости…

Хотя это еще ничего не значит. Существует множество известных нам способов убить человека так, чтобы по прошествии пятнадцати-двадцати часов ни один криминалист не сумел бы точно определить причину смерти, и наверняка несколько способов пока неизвестных. Монстр мог воспользоваться любым из них и выкинуть уже труп.

А за каким, собственно, чертом? Прав был Топорищев: главная загадка Монстра — его мотивация.